Герберт Асбери - Дьявол Фэй-Линя

Все мы на мгновение застыли, потом послышались шаги инспектора Конроя. Он повернул электрический выключатель, и комнату залил яркий свет. Ничто в ней не говорило о недавнем сражении — лишь тело детектива и недвижная фигура женщины на полу. Рядом с нею стояла Дороти Кроуфорд, обретшая наконец счастье и покой.

Я подошел ближе и наклонился над женщиной. Она была мертва, но ее глаза и лицо излучали совершенное счастье и радость. На ее лбу, на руках и ногах не было ни следа ран!

Кожа была гладкой, как у младенца!

Позже мы узнали, что случилось в ту ночь в старом доме покойного коллекционера в Грамерси-Парке. В одиннадцать вечера детективы Болтон и Тейлор разместились за столом в библиотеке. На крыльце дежурили трое полицейских в форме, готовые в любую минуту поспешить на помощь детективам. Хендрикс, дворецкий, находился в своей комнате на третьем этаже, где ему велено было оставаться, пока его не позовут.

Идол, это зловещее средоточие зла, причинившее неис-лимые горести и страдания, это ужасное изваяние, что доказало нам истинность древних и странных поверий, восседал в торжественном безмолвии на пьедестале в нише у окна.

На протяжении часа ничего не происходило. Детективы, следуя указаниям инспектора Конроя, сидели лицом к идолу и, таким образом, могли заметить малейшие признаки движения.

Когда часы пробили двенадцать, свет внезапно погас!

— Кто это сделал? — шепотом спросил Болтон. — Это ты?

— Нет, — отвечал Тейлор. — Что-то сейчас произойдет. Боже мой, Болтон! Гляди!

Идол двигался.

Громадная правая рука поднялась и чуть покачивалась в воздухе, едва видимая в лунном свете, что лился через окно.

Идол вдруг опустил руку, описав в воздухе широкую дугу; когда рука изваяния с лязгом ударила о колено, двери библиотеки распахнулись и в комнату осторожно пробрался Хендрикс, дворецкий. Лицо его покрывала мертвенная бледность. Он стал медленно подбираться к идолу, и Болтон вскочил на ноги, собираясь остановить слугу. Тейлор удержал Болтона за рукав.

— Погоди-ка! — зашептал он. — Посмотрим, что он будет делать!

Хендрикс медленно приближался к ужасному изваянию, которое начало вдруг издавать жалобные стоны, словно испытывало непереносимую боль и страх.

Дворецкий остановился и протянул руки к идолу.

— Брат! — проговорил он. — Брат! Я ничем не могу помочь!

Громадная рука снова поднялась и упала на колено. Детективы с ужасом смотрели, как идол у них на глазах стал уменьшаться в размерах. Огромная голова упала на грудь, руки дрожали, выбивая о металлические колени ужасную лязгающую дробь.

— Смотри! — хрипло прошептал детектив Болтон. — Он становится меньше!

Дворецкий застыл посреди комнаты, глядя на идола. Затем он пал на колени и застонал, умоляя зловещее изваяние сказать ему хоть слово.

— Брат! — шептал он снова и снова.

Внезапно дворецкий оказался на ногах и повернулся к детективам. В глазах его сверкала маниакальная ярость. Рука скользнула в широкий рукав, как змея, заползающая в свое логово — и вынырнула, сжимая нож, изогнутый трехгранный кинжал, похожий на пхур-бу, кинжал дьяволопоклон-ников, что был недавно запятнан человеческой кровью в этой комнате.

— Вы убиваете моего брата! — завопил он. — Сильвио — мой брат! Вы его убиваете!

Он бросился вперед, подняв нож для удара, и детектив Болтон вскочил, выпуская в него пулю за пулей из автоматического пистолета.

Хендрикс зашатался, покачнулся и упал лицом вниз с пулей в сердце. Нож, вылетевший с последним яростным замахом из его руки, дрожа, впился в стол.

Детективы замерли, глядя на мертвеца; с лестницы донеслись торопливые шаги полицейских, которые вбежали в дом и спешили теперь наверх. Но внезапно Болтон поднял голову — и то, что он увидел, заставило его в безумном удивлении схватить Тейлора за плечи.

— Смотри! — вскричал он. — Тейлор! Господь всемогущий, ты только посмотри!

Он указал на нишу.

На пьедестале, где восседал ранее Куэй, осталась лишь кучка золотистого праха!

Герберт Асбери родился в Фармингтоне (Миссури) в 1889 г. Он рос в чрезвычайно религиозной семье и в атмосфере крайней набожности (предки писателя насчитывали несколько поколений методистских проповедников). Уже в 14 лет Асбери восстал против душивших его семейных порядков — начал курить, выпивать, играть в карты и волочиться за девушками. Два его брата и сестра также отошли от методистской церкви.

Во время Первой мировой войны Асбери служил рядовым в американской армии, сражался во Франции, получил звание сержанта, затем младшего лейтенанта — и тяжелое отравление газами, вылившееся в хроническое заболевание легких.

Демобилизовавшись в 1919 г., Асбери начал работать в газетах; он писал для Atlanta Georgian, New York Sun, New York Herald и New York Tribune. Первый успех пришел к нему в 1926 г. с публикацией очерка «Вешалка для шляп» в журнале American Mercury. В нем описывалась проститутка из Фармингтона, которая водила своих клиентов-протестантов на католическое кладбище и наоборот; в поисках религиозного утешения женщина пришла в методистскую церковь, но была изгнана как «падшая» и не подлежащая исправлению.

Бостонская цензурная организация Watch and Ward запретила распространение журнала, после чего редактор издания Г. Менкен, при большом стечении публики (и полиции) продал экземпляр журнала секретарю организации и был немедленно арестован. На суде Менкен был оправдан, а с журнала были сняты обвинения в непристойности.

Эта скандальная история сделала Менкена и Асбери знаменитостями. Однако во второй половине 1920-х гг. Асбери, судя по всему, колебался в выборе пути: он опубликовал две книги о методизме, написал два детективных романа об инспекторе Конрое

— «Дьявол Фей-Линя» (1927) и «Тиканье часов» (1928) — и даже выступил составителем антологии ужасов «Только не ночью!» (Not at Night! 1928), куда вошли, среди прочих, рассказы Г. Ф. Лавкрафта и А. Дерлета.

Книга «Банд Нью-Йорка» (1928), захватывающая документальная история криминального мира города, была тепло встречена читателями и критикой и позволила Асбери оставить журналистику. С тех пор Асбери публиковал главным образом то, что называл «неформальными историями» преступности в различных американских городах; таковы книги о Сан-Франциско («Варварский берег», 1933), Нью-Орлеане («Французский квартал», 1936) и Чикаго («Жемчужина прерий», 1940). Нравам Нью-Йорка, ставшего для него родным, писатель посвятил еще одну книгу под названием «Повсюду в городе: убийства, скандалы, бунты и бесчинства в старом Нью-Йорке» (1934). Выпустил Асбери также «неформальные истории» азартных игр и открытия первого месторождения нефти в США.