Всеволод Багно - На рубеже двух столетий

Пройдут годы, в 1901–1902 годах самые знаменитые пьесы Кальдерона, в том числе «Жизнь есть сон» и «Поклонение кресту», будут изданы в переводах Бальмонта, а «Поклонение кресту» привлечет внимание Мейерхольда и в 1910 году будет поставлено в Башенном театре. Эта постановка, это перенесение на русскую почву кальдероновского «морального пекла», станет одним из самых ярких событий Серебряного века.

В стихотворении Мандельштама 1910 года:

хрустальное противопоставлено тканному как зимнее, вечное, медлительное, холодное и прозрачное — летнему, мимолетному, трепещущему и насыщенному теплом и цветом. Менее очевидно это противопоставление на «энтомологическом» уровне: движение снежинок уподоблено пчелиному роению, а цвет и узор вуали и воображаемый женский взгляд ассоциируются со стрекозами.

Образ синих глаз под вуалью говорит о зависимости от «Незнакомки» (1906) Блока [119] Ср.: «Смотрю за темную вуаль <���…> И очи синие бездонные». , но нас будут занимать только параллели с Белым. Тарановский обратил внимание на сходство заключительной строфы «Медлительнее…» с финалом «Зимы» (1907) Белого:

Сходство в самом деле разительное и разнообразное: метрическое, рифменное, лексическое (у Белого: мороз, алмазных, стрекоз ; у Мандельштама: алмазах, мороз, стрекоз ) и синтаксическое (у Белого: «пусть… [а все же]…»; у Мандельштама: «если [там]… [то] здесь…») [121] Отмечалась также перекличка этой строфы с финалом стихотворения Вяземского «Бастей»: «Там — в игривых лучах / Жизни блеск, скоротечность; / Здесь — суровая вечность / На гранитных столпах» (см.: Семенко И. Поэты пушкинской поры. М., 1970. С. 151–152). . Тарановский указал также, что «стрекозы» в стихах Мандельштама на смерть Белого («Голубые глаза и горячая лобная кость…» и «10 января 1934») восходят к «Кубку метелей», и заметил: «It is not surprising that Mandel’štam, mourning the death of his fellow poet, recalls the images from his writings» [122] Taranovsky К. Essays on Mandel’štam. P. 5. .

Дополненные указаниями на перекличку «Медлительнее…» и стихов на смерть Белого [123] Письмо H. Охотина к нам (от 13 сентября 2007 г.) и статья Е. Сошкина «Из истории одной метафоры» (в печати). , эти наблюдения могут быть расширены. Обратим внимание на еще одно место в «Зиме»:

Это соседство хрустального и кружевного (префигурирующее оппозицию хрустального и тканного у Мандельштама) в других произведениях Белого мотивировано образом стрекоз: «Чертя причудливый узор, / лазурью нежною сквозили / стрекозы бледные. И взор / хрустальным кружевом повили» («Преданье», 1903); «…ходила по колено в воде, завернувшись хрустальной фатой, сотканной из крыл стрекозиных <���…> восстала в хрустальных кружевах из крылий стрекозиных» («Кубок метелей», 1908) [124] Белый Андрей. Симфонии. Л., 1991. С. 324, 325. .

Описывая стрекоз, Белый вообще постоянно привлекает образы хрусталя и т. п.: «Трещат и цикают стрекозы / Хрустальные — там, на пруду» («Калека», 1905); «Стеклянные рои стрекоз» («Судьба», 1906); «Стрекозы неслись… Хрустальные крылья тонули в небе. <���…>. И сквозные пуговицы, точно стрекозиные крылья, блистали хрусталем <���…> с ее стрекозиного стекляруса <���…>. Холодные стрекозы садились на окна и ползали по стеклу <���…>. Обрывались стекленеющими стрекозами <���…>. Хрустальные льдинки, точно стрекозиные крылья, сверкали хрусталем <���…>. Бесстыдным блеском хрустальные крылья небесных летунов сквозили вдали, вдали, как проносящийся рой стрекоз» («Кубок метелей») [125] Белый Андрей. Симфонии. Л., 1991. С. 305, 313, 346, 347, 373, 398. ; «…стекленели стрекозиные крылья» («Серебряный голубь», 1909) [126] Белый Андрей. Серебряный голубь. Берлин, 1922. С. 9. ; «Как хрусталями / Мне застрекотав, / В луче качаясь, / Стрекоза трепещет» («Старый бард», 1931).

Как видно из некоторых приведенных примеров, Белый пользуется «хрусталем» не только для изображения крыльев стрекозы, а именно их прозрачности и «прожилок», но и для акустической и артикуляционной имитации издаваемого ею звука. «Стрекочущий» портрет стрекозы [127] А он в русской поэзии не единственный. Так, у Муравьева («Стрекоза», 1773), Хемницера («Стрекоза», 1782), Крылова («Стрекоза и муравей», 1808), Баратынского («О мысль! тебе удел цветка…», 1832–1833) стрекоза «поет» (подобно цикаде Лафонтена), у Кюхельбекера — «в пшенице шепчет» («Шекспировы духи», 1825); Лермонтову слышится ее «трель» («Мцыри», 1839), Саше Черному — «вздох» («Мистраль», 1927), а юному Блоку «не слышно жужжанья стрекоз» («Осенний вечер», 1894). У Гиппиус («Долго в поддень вчера я сидел у пруда…», 1889) и Кузмина («К Дебюсси», 1915) стрекоза «звенит», у Хармса («Елизавета Бам», 1927) — «бормочет», у Олейникова («Пучина страстей», 1937) — «гремит, как гром». Майков обнаружил, что «Стрекозы, как часы, стучат» («Звуки ночи», 1856); этим наблюдением воспользовался Пастернак: «Сверчки и стрекозы, как часики, тикали» («Марбург», 1916). изобретен не Белым: начиная, самое позднее, со строчки Бальмонта «И стаи пестрые стрекоз» («Дым», 1899) [128] В менее сгущенном виде «стрекочущая» звукопись встречается и прежде, например: «Как на солнце быстро блещут / Стаи легкие стрекоз? <���…> На тростник стрекозы сели» (А. К. Толстой, «Алеша Попович», 1871); «И реяли среди цветов / Стада стрекоз…» (Лохвицкая, «Среди цветов», 1890). , слово «стрекоза» в русских стихах, и в частности в финале «Медлительнее…», сопровождается словами сходной звуковой фактуры [129] Например: «Сквозь ночь, сквозь мглу — стремят отныне / Полет — стада стальных стрекоз!» (Блок, «Комета», 1910); «Стрекозы быстрыми кругами / Тревожат черный блеск пруда / И вздрагивает тростниками» (Мандельштам, «Стрекозы быстрыми кругами…», 1911); «Кружился, реял, трепетал / Поток синеющих стрекоз <���…> Стрекоз реющее стадо» (Хлебников, «Вила и Леший», 1912); «Трепетания стрекоз» (Ахматова, «После ветра и мороза было…», 1914); «Рядом — ели острые, / Белизна берез; / Над цветами — пестрые / Крылышки стрекоз» (Брюсов, «Детская спевка», 1918); «Струит стрекозой сквозь тучи!» (Асеев, «Единственный житель города», 1920); «И треск стрекоз, и зреющие всходы, / И трепет трав» (Белый, «Сестре», 1926); «Как стрекозы, трепещут желто-красные травы» (Северянин, «Ульи красоты», 1926). . Находкой Белого была именно комбинация этой инструментовки с «хрусталем» [130] Находка эта получит отклики, например: «Ассирийские крылья стрекоз, / Переборы коленчатой тьмы. <���…> Шестируких летающих тел / Слюдяной перепончатый лес» (Мандельштам, «Ветер нам утешенье принес…», 1922); «В осенний день, блистая, как стекло, / потрескивая крыльями, стрекозы» (Набоков, «Прелестная пора», 1926); «Стрелок следил во все глаза / за наступленьем неприятеля, / а на винтовку стрекоза / крыло хрустальное приладила» (Асеев, «Контратака», 1941); «изумрудных стрекоз слюда» (Асеев, «Взморье», 1954). .