Всеволод Багно - На рубеже двух столетий

29 мая Иванов-Разумник поделился с женой: «А читала ты „отречение“ Карташева? Вот малодушие! Печатно я ему больше ничего не отвечу, а личное письмо напишу большое. В „Заветы“ ко мне приходили лица, которые, так же как и я, хорошо слышали и запомнили слова председателя. Об этом же сообщил мне и Ф. Сологуб, от лица своей супруги, Анастасии Чеботаревской» [167] РО ИРЛИ. Ф. 79. Оп. 1. Ед. хр. 198. Л. 129. . Очевидно, такое «сообщение» было передано в устной форме, поскольку обмен письмами состоялся чуть позже. За поддержкой и подтверждением Иванов-Разумник обратился к Ф. К. Сологубу 31 мая: «Еще одно частное дело. Вы знаете о том смешном и ненужном споре, который вот уже месяц ведется на страницах газет, — сказал ли председатель рел<���игиозно>-фил<���ософского> о<���бщест>ва напечатанные мною его слова. Теперь уже и сам Карташев отрекся от них; такого малодушия я не ожидал. С последней статьей в № 5 „Заветов“ заканчиваю навсегда всю эту „полемику“, Карташеву уже написал личное письмо. Но все-таки мне очень ценны „воспоминания“ людей, бывших на этом заседании конца января. Если не ошибаюсь, были на нем Анастасия Николаевна и Вы; я очень был бы благодарен за пару строк по поводу этих слов председателя. Никакому опубликованию эти строки, конечно, подлежать не будут, — я больше ни в какие „полемики“ с рел<���игиозно>-фил<���ософским> о<���бщест>вом вступать не буду. Заранее благодарю за какой бы ни было ответ» [168] РО ИРЛИ. Ф. 289. Оп. 3. Ед. хр. 296. Л. 17 об. .

А. Н. Чеботаревская ответила в начале июня (письмо не датировано): «Глубокоуважаемый Разумник Васильевич, на вопрос Ваш — были ли мы свидетелями слов Карташова в Рел<���игиозно>-фил<���ософском> об<���щест>ве, сообщаю: я — была свидетельницей (Ф<���едор> К<���узьмич> не был тогда в заседании). Карташов, конечно, сказал тогда буквально все эти слова, но я знаю, что не в том смысле, какой можно было придать его словам (буквальным), принимая во внимание его всю деятельность и увлечение идеями этого об<���щест>ва. Но сказано было это все крайне неосторожно и не так точно (к<���а>к председателю общества публично нельзя таких „покаяний“ приносить — это мож<���но> „интимно“ — внутри, в Совете, что ли, „между собой“). Потом даже, когда я, сойдя вниз с провожавшим меня А. Румановым, встретила у вешалки К. Арабажина и Е. Семенова, то слышала, к<���а>к последние оба злорадствовали по поводу этих слов (это все, конечно, я пишу Вам), говоря: Ну, кажется, первый раз здесь раздались „настоящие“ слова. Выходит, по-моему, значит: что Вы несомненно правы, но и Философов и Гиппиус вправе волноваться <(отчасти)?>, п<���отому> ч<���то> Карташов подразумевал, <���о>чевидно, что-то другое под <���с>воими словами. Мне лично очень жаль, что вся эта глупая и ненужная полемика разгорелась между людьми, которых мы всех уважаем, любим и знаем как почти равноценно относящихся ко многому в жизни и литературе. Ведь как много настоящих врагов, как много и упорно надо бороться!» [169] РО ИРЛИ. Ф. 79. Оп. 1. Ед. хр. 338. Л. 3 об.

Спустя полгода к исчерпавшей, казалось бы, себя дискуссии неожиданно присоединился В. В. Розанов, который к тому времени готов был предъявить собственные претензии — и не только Иванову-Разумнику [170] Полемика Розанова с Ивановым-Разумником была инспирирована критическим откликом Розанова «И шутя и серьезно…» (Новое время. 1911. № 12590, 31 марта. С. 5) на газетные публикации критика о Мережковском. Иванов-Разумник ответил статьей «Юродивый русской литературы (В. В. Розанов)» в сборнике «Творчество и критика» (СПб., [1911]. С. 180–211), который вышел в свет в декабре. Уязвленный «Юродивым…», Розанов ответил Иванову-Разумнику статьей «Бляха № 101» (Новое время. 1911. № 12848, 17 декабря. С. 17). . Именно в ноябре 1913 года возник вопрос об исключении Розанова из Религиозно-философского общества «за выступления в черносотенной печати, несовместимые с общественной порядочностью». 14 ноября на заседании совета Общества Розанову было предложено добровольно уйти из РФО, однако он отказался. В ноябрьском номере журнала «Богословский вестник», в статье «Люди без лица в себе», Розанов высказал все, что у него накопилось к руководству РФО: «В том насильственном переломе, который произвели в Религиозно-философском обществе гг. Мережковский и Философов, вернувшиеся из Парижа лет пять тому назад, — после чего другие основатели этого Общества покинули его, — уже содержались implicite все теперешние тягостные события в Обществе. Тогда его не посещали радикалы, но и не топтал ногами никто. Теперь, по красноречивому заявлению Философова, „нас ругают подлецами“». [171] Цит. по: Розанов В. В. На фундаменте прошлого: Статьи и очерки 1913–1915 гг. М.; СПб., 2007. С. 158–159. Видимо, это событие настолько потрясло философа, что даже полтора года спустя после своего исключения на общем собрании 26 января 1914 года [172] Подробнее см.: Записки Петроградского религиозно-философского общества. Пг., 1914–1916. Вып. 4. (в записи от 10 мая 1915 года для книги «Мимолетное. 1915 год») он вспоминал не столько об этом событии, сколько о конфликте Иванова-Разумника и руководства РФО: «Иванов-Разумник назвал их „мошенниками“, блудословами и лицемерами, а ими основанные и любимые религиозно-философские собрания „плутовским клубом“ болтунов и обманщиков. Что же сделал Философов? Он ему отвечал в „Речи“, назвал почтительно его по имени и отчеству и предложил… прочесть реферат в собраниях, говоря, что они „почтут за честь выслушать“?!!?.. Чт о же это такое? Этого от начала мира не было. Невероятная русская пословица: „Плюй дураку в глаза — ему все Божия роса“ — оправдалась: но над неглупым человеком, но — связанным. Узник. Пленник. Раб. Которого продают на базаре. Сии рабы — все, от Тургенева до Философова, между Тургеневым и Философовым» [173] Розанов В. В. Мимолетное. М., 1994. С. 115. .

Учреждая петербургское Религиозно-философское общество, одни из его участников мечтали отгородить себя «от всякого академического духа» и превратить объединение в место «встречи верующих людей, а не людей религиозно- осведомленных , не ученых, для которых религия есть пережиток старины, любопытный только для исследователей и исследования», а «всех ищущих религиозной истины» [174] Розанов В. В. Около народной души: Статьи 1906–1908 гг. М., 2003. С. 224–225. . Другие, ориентированные на так называемую «религиозную общественность», были озабочены формированием собственной организации по образу и подобию «церкви» [175] См. письма Н. А. Бердяева к З. Н. Гиппиус и Д. В. Философову 1906–1908 гг.: Письма Н. Бердяева / Публ. В. Аллоя // Минувшее: Исторический альманах. М., 1992. Вып. 9. С. 294–325. . Уже в силу раздвоения институциональных интенций РФО не могло не нести в себе самые противоречивые черты. Большинство собраний именовались «закрытыми»; их организаторы, ограничиваясь кругом «действительных членов» и специально приглашенных лиц, старались избежать случайных посетителей и нежелательного направления дискуссий [176] О сугубо «корпоративном» характере заседаний РФО см.: Розанов В. В. Около народной души. С. 405. . Характер взаимоотношений инициаторов сообщества и публики был, по существу, предопределен уже самим фактом идейного ригоризма его руководителей, которые отводили слушателям пассивную роль. Очевидным признаком коммуникативного самораспада религиозно-философского сообщества стало и исключение самого яркого «инакомыслящего» идеалистического движения — В. В. Розанова, хотя при этом само Общество, безусловно, идеологически только укрепилось. Неудивительно, что, когда три года спустя РФО тихо прекратило свою деятельность, на этот факт вообще мало кто обратил внимание.