И. Родионов - Наше преступление

На самомъ верху, на площади подъ парусинными навѣсами прОдавались цѣлыя вязанки всевозможнаго готоваго гілатья, а такжѳ фуражки, шапки, сапоги; сбоку подъ открытымъ небомъ лежали бѣлѣвшія свѣ-жей древесиной и щепой кадки, лопаты, корзины, ко-ромысла, ведра, сита и т. п.

Въ одномъ мѣстѣ хлопали по рукамъ; рядомъ два мужика съ яростными, пьяными лицами переругива-лись, готовые схватиться въ рукопашную, а у самыхъ каменныхъ рядовъ началась уже цѣлая свалка: чело-вѣкъ восемь мужиковъ тузили другъ друга; лица бы-ли у всѣхъ въ крови, волосы и бороды летѣли клочья-ми, кулаки хлестко щелкали по скуламъ и зубамъ. Вокругъ собралась гогочущая толпа. Сюда, не спѣша, протискивались городовые. «Господи-батюшка, до чего вино-то доводитъ! готовы съѣсть другъ дружку, што собаки!» съ отвращеніемъ подумадъ, проходя мимо, Леонтій. ■'

и. а. родюновъ. Х2 177

А не болѣе, какъ въ двадцати шагахъ отъ по-' боища глазамъ Леонтія представилась мирная идиллія: здоровенный, молодой мѣщанинъ съ бритымъ, бѣлымъ, оплывшимъ жиромъ лицомъ, въ черномъ, длинномъ, разстегнутомъ пальТо, запрокинувъ назадъ голову и полузакрывъ свиные, съ бѣлыми рѣсницами, глазки, равномѣрными глотками, не спѣша, тянулъ изъ бу-тылкп водку и выпяченный кадыкъ его, величиною съ доброс куриное яйцо, въ тактъ каждаго глотка то подпимался, то опускался. Обступившіе его человѣкъ пять мужиковъ, запродавшіе ему свой овесъ, видимо, изъ далекихъ деревень, потому что всѣ были въ сѣ-рыхъ чистыхъ свиткахъ, всѣ подпоясанные, скромные, въ сосредоточенномъ молчаніи замерли въ выжидаю-щей позѣ. Въ замаслившихся глазахъ каждаго члена этой компаніи Леонтій прочелъ знакомое ему терпѣ-ливое, напряженное ожиданіѳ того блаженства, кото-рое теперь испытывалъ покупщикъ ихъ овса. «Чинно, благородно... какъ надоть... хорошо...» одобрилъ Леонтій, «а то што? Иные-прочіе нажрутся и готовы другъ дружкѣ горло перегрызть»... И онъ съ отвра-щеніемъ сплюнулъ, вспомнивъ только-что оставленныхъ позади дравшихся мужиковъ.

VI.

Для Демина не побывать въ городѣ въ базарный день, не потолкаться по всѣмъ переполненнымъ на-родомъ плоіцадямъ и улицамъ было немыслимо. Его тянуло на базаръ, какъ записного игрока въ урочный часъ тянетъ въ клубъ къ партнерамъ за зеленый столъ. .Сегодня Демину подвезло: утромъ онъ навѣдался въ лавку къ Морозову, которому ипогда дѣлалъ мелкія услуги. И на этотъ разъ старикъ-купецъ, занятый съ покупателями, поручилъ ему приторговать возовъ шесть сѣна. . ' . .

Деминъ вдоль* й ооперекъ избѣгалъ весь базаръ и привѳлъ на дворъ къ купцу требуемое количество возовъ превосходнаго сѣна и по сходной цѣнѣ. Ку-пецъ угостилъ Ивана трѳмя рюмками водки, далъ пол-тинникъ, а такъ какъ у него въ домѣ не оказалось болыпе водки, то старику пришла въ голову игривая мысль подшутить надъ Деминымъ, и для этого онъ вручилъ ему неполную сотку чистѣйшаго спирта.

— Ты такого винца еще никогда не плобовалъ, Иванъ, — сказалъ, усмѣхаясь, шепелявый старикъ.

Деминъ, исколесившій полъ-Россіи, чрезвычайно гордился своей опытностью въ разнаго рода дѣлахъ, а особенно по части выпивки.

— Вотъ ѳще кака невидаль! Мы всякое вино пи-вали... и коньякъ, и тримадиру, и партвинчикъ... — самоувѣренно отвѣтилъ Деминъ, разсчитывая своей «образовакностью» огорошить купца. Онъ сунулъ бу-тылочісу въ карманъ, купилъ на базарѣ колбасы, связку баранокъ и еще одну сотку въ казенкѣ, выбралъ наи-менѣе людное мѣсто на одномъ углу около каменныхъ рядовъ и, остановившись тамъ, собрался попировать такъ, какъ онъ особенно любилъ, то-есть въ одиночку.

— Посмотримъ, какое-такоѳ вино далъ Степанъ Мнкифоровичъ, — проговорилъ онъ вслухъ и, вынувъ изъ кармана бутылочку, сталъ разсматривать ее па свѣтъ.

Онъ зналъ, что купецъ любилъ подшутить, и опа-сался, что тотъ вмѣсто вина налилъ простой воды, а одураченнымъ Деминъ не любилъ бывать. Но его опыт-ный глазъ съ перваго же взгляда опредѣлилъ, что чистая, прозрачная, какъ утренняя роса, чуть сине-ватая, почти безцвѣтная влага не могла быть простой водой. Онъ вынулъ пробочку и понюхалъ. Запахъ былъ довольно чувствительный.

— Вотъ чудо-то! — промолвилъ онъ и, вср еще не вполнѣ довѣряя, что это вино, приложилъ маленькое горлышко посудинки къ ^^^баме1аН [XК ьв 0Ьк гя^и

нулъ... Влага еіде иѳ кбсйулабь губъ, кайЪ у$К<3 пріятно защекотало у него въ горлѣ. «Важно заби-раетъ!» подумалъ Деминъ и, уже убѣжденный, что это нѳ вода, глотпулъ... Ему сразу обожгло ротъ, перехватило духъ и живымъ огневымъ комочкомъ про-катилось въ желудокъ. Деминъ повелъ головбй вправо и влѣво, усиленно втягивая ноздрями воздухъ и ничего не видя заслезившимися глазами.

— Ну што, Иванъ, какое мое винцо? Дѣйствуетъ? услышалъ Деминъ голосъ купца, вылѣзшаго изъ нахо-дившейся въ томъ же ряду своей лавки, чтобы полю-боваться дѣйствіемъ своей выдумки.

Деминъ обтеръ кулакомъ слезы съ глазъ.

— То ись... самъ "Христосъ босикомъ по душѣ прошелъ... — въ полномъ сердечномъ услажденіи про-иолвилъ онъ.

Старикъ откинулъ назадъ свою сѣдую голову и сипло захохоталъ. Его жирное, блинообразное лицо съ крашенными подстриженными усами и бородой стало сизо-багровымъ; безцвѣтные глаза скрылись въ щелоч-кахъ и въ безчислѳнныхъ бугоркахъ и морщинкахъ; ротъ съ полусъѣденными зубами раскрылся во всю свою ширину. Тряслись его обвислыя, толстыя плечи, колыхался объемистый, дряблый животъ, прыгалъ бѣ-лый передникъ, которымъ былъ опоясанъ старикъ, по-дергивалось все тѣло и руки, закинутыя за спину...

Хохотали тѣмъ жѳ беззастѣнчивымъ смѣхомъ и его краснорожіе молодцы, предупрежденные хозяи-номъ объ его шуткѣ и тѳперь выглядывавшіе изъ дверѳй лавки...

— Ахъ, чолтъ те дели... вотъ выдумалъ... вотъ сказалъ слово... Да ну тя къ лѣсаму....

И старикъ, махнувъ рукой и продолжая трястись отъ смѣха, грузно зашагалъ къ сѳбѣ въ лавку.

Деминъ пропустилъ ѳще одинъ глотокъ. Стало ещѳ пріятнѣе. Онъ оглядѣлсъвокругъвая. ка^Т) 3^^.^

шебной сказкѣ, все перемѣнилоеь передъ пимъ, ■все стало инымъ.

Дома,' лавки, пожарная каланча, лошади, снующій народъ, хохочущія рожи купца и его молодцовъ колы-хались, расплывались передъ ітимъ, обращались во что-то незначительное, въ какую-то досадливо крутящуюся передъ носомъ мошкару, за то самъ онъ — Иванъ Деминъ по мѣрѣ того, какъ все окружающее мельчало и принижалось, ширился и росъ и сталъ настолько болыпимъ и значительнымъ, что ему плевать на всѣхъ •и на все...

Передохнувъ немного, Деминъ закрылъ глаза и, какъ медвѣдь, дорвавшійся до меда, прильнулъ гу-бами къ чудодѣйственной посудинкѣ, по опыту зная, что третій глотокъ, какъ и третья рюмка, самый вкус-ный, самый пріятный. Онъ уже глотнулъ, какъ кто-то крѣпко хлопнулъ его по рукѣ, прервавъ пиршество въ самый торжественный и увлекательный моментъ... и одповременно надъ ухомъ его прозвучалъ знакомый, веселый голосъ: