Вольфганг Киссель - Беглые взгляды

Относительно арктической тематики милитаристский дискурс присутствовал также в риторике средств массовой информации. Ср., например, уже цитированный очерк Канторовича «Проблемы художественного очерка» (см. примеч. 5). С. 199: «Чтобы заставить себя бороться за жизнь, надо бороться за большее, чем жизнь, — за цель экспедиции, за укрепление советского фронта в Арктике. […] В советской Арктике проходит революционный фронт борьбы за советскую страну, за будущее человечества». Ср. также: McCannon. Tabula rasa. С. 243 и след.

По поводу исторической связи между национальным государством и путевым отчетом в европейском модерне см.: Brenner Peter J. Einleitung // Der Reisebericht / Hg. Peter J. Brenner. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1989. S. 24ff.

В противоположность большому количеству советских путевых очерков 1920-х годов «о Западе» — например, «Мое открытие Америки» (1926) Маяковского или «Сто двадцать дней на западе» (1928) Кушнера, — «Одноэтажная Америка» (1936) Ильфа и Петрова является скорее исключением. Хотя эта книга явно принадлежит традиции модернистского травелога, она все-таки подчиняется двум стратегиям: 1. уже указанного разрушения чужого при помощи марксистской диспозиции и 2. сатирической стратегии, на которую указывает уже название: Ильф и Петров явно полемизируют с другим травелогом 1933 года «Односторонняя Америка» А. Исакова. Было бы интересно провести сравнительный анализ целого ряда советских текстов об Америке с 1926 по 1936 год. К ним относится и написанный Пастернаком тоже в 1933 году «О’кей — американский роман».

Ср.: Балина М. Литература путешествий // Соцреалистический канон / Изд. Е. Добренко и Ханс Гюнтер. СПб.: Академический проект, 2000. С. 896–909 (далее — Балина М. Литература путешествий). Она приводит в примеры, начиная с конца 1920-х годов: «Монгольские очерки» (1929) В. Васильева; «Японские силуэты» (1930) И. Тайгина; «За рубежом: путевые впечатления» (1927) А. Иоффе; из середины 1930-х годов стоит упомянуть текст об Эфиопии «От Джибути до Аддис-Абебы» (Новый мир. 1936. № 1): без всякого интереса, бесконечно монотонно изображаются социальные обстоятельства в кромешно черных тонах.

Ср. McCannon, Tabula Rasa С. 243 и след.

Лавров Б. По непроторенным дорогам. С. 195 и след.

Самойлович P. Л. В борьбе за Арктику // Новый мир. 1935. № 3. С. 213 и след.

Здесь следует заметить, что в 1930-е годы милитаристская терминология в теме Северного полюса не была исключительно советской приметой. За полярный регион действительно велась межнациональная борьба, и это обстоятельство отразилось во многих нерусских изображениях — например, в популярных немецких книгах по истории полярных экспедиций: Berger Arthur. Der Kampf um den Nordpol. Bielefeld; Leipzig: Veihagen & Kiasing, 1931, или: Andrée S.A. Dem Pol entgegen. Leipzig: Brockhaus, 1930.

Павленко П. А. На востоке (см. примеч. 2). С. 546. По указанным причинам Дальний Восток стал в середине 1930-х годов одной из самых официозных тем. О работе над нею убедительно просили писателей лично Сталин и Горький (например, П. Павленко, достигшему здесь первого большого успеха, предложил обратиться к этой теме Горький). Другие же, сами выбиравшие ее, могли поддержать свою пошатнувшуюся репутацию, как режиссер Довженко в фильме «Аэроград» (1935). До этого его критиковали за формализм в фильме «Земля», но уже сценарий «Аэрограда» еще до съемок фильма он обсудил в Кремле в личном присутствии Сталина и членов политбюро.

См. об этом: McCannon. Tabula rasa. S. 245.

Топоров В. Путь // Мифы народов мира. М.: Советская энциклопедия, 1988. С. 352 и след.; Он же. Пространство и текст // Текст: семантика и культура / Под ред. Т. Цывьян. М.: Институт славяноведения и балканистики, 1983. С. 227–284.

По сравнению с ними, средневековые путешествия пилигримов не являются «путешествиями во времени», то есть не темпорализуют пространство. Они считались движением между различными онтологическими сферами: между земным и небесным, трансцендентным миром, определявшим цели паломников, также не бывшие тогда «историческими» целями, не представлявшиеся в качестве памятников собственного культурного прошлого, но воплощавшие присутствие высших сфер бытия на земле.

Шагинян М. Тайна трех букв // Красная новь. 1934. № 1. С. 89.

Сельвинский И. Челюскиниана. С. 131.

Там же. С. 135.

Там же. С. 162.

Там же. С. 148.

В тематизации Дальнего Востока середины 1930-х годов они действительно важны. Практически во всех посвященных ему текстах и фильмах фигурируют представители туземных народов, находящихся на архаической ступени развития, с которыми связана важная сюжетная функция. С парадигматической точки зрения это проявляется, например, у Фадеева («Последний из удэге», 1929–1957), а также в «Комсомольске» Герасимова или у Павленко. Почти все без исключения, как и другие prima facie несоветские люди, они либо сразу превращаются в советских, либо обрекаются на гибель.

Павленко П. На востоке. С. 527.

Сельвинский И. Челюскиниана. С. 172.

Там же. С. 169. Выделено мной. — С.Ф.

Ср.: Bockler St. Grenze und Frontier: Zur Begriffs — und Sozialgeschichte zweier Schließungsparadigmen der Moderne // Der europäische Raum: Die Konstruktion europäischer Grenzen / Hg. Petra Deger. Wiesbaden: VS Verl. für Sozialwiss., 2007. S. 25–48.

McCannon. Tabula rasa. C. 251 и след.

Сельвинский И. Челюскиниана. С. 151.

Павленко П. На востоке.

См.: Леонов Л. Дорога на Океан.

Сельвинский И. Челюскиниана. С. 131.

Там же. С. 137.

Павленко П. На востоке. С. 205.

Леонов Л. Дорога на Океан.

Павленко П. На востоке. С. 470.

Балина М. Литература путешествий. С. 898.

О дегеографизации и идеологизации пространства ср.: Балина М. Литература путешествий и Widdis Е. Visions of a New Land.

Соглашаясь с Владимиром Паперным, Виддис называет модель пространства 1930-х годов «иерархической», «вертикальной» и «закрытой» (ср.: Паперный В. Культура два. Ann Arbor: Ardis, 1985); типичным отношением к пространству в 1930-е годы Виддис считает его покорение, в противоположность к «изучающему» отношению 1920-х годов. Ср.: Widdis. Visions (см. примеч. 32 /В фале — примечание № 483 — прим. верст. /). Гюнтер и другие говорят об абсолютной центрированности пространства (ср.: Günther Hans. Der sozialistische Übermensch. Stuttgart; Weimar, 1993). В соответствии с особой общностью центрированности и потенциальной эквивалентности всех мест /пространства/, а также специфической внутренней, пусть пунктирной, но в каждом пункте возможной динамикой, и темпорализацией абсолютно закрытых пространственных моделей, я хотела бы сказать здесь о совершенно специальном, идеально-абстрактном пространстве «frontier» и считать мое предложение дифференцирующим развитием других подходов.