Лоуренс Гонсалес - Остаться в живых

Через двенадцать часов после своего падения в расщелину Симпсон высунул голову из дырки, вылез на залитый солнцем снег и предстал перед «красотой», которую ему «еще никогда не доводилось видеть». Только после того, как Симпсон выбрался на поверхность, он позволил себе слегка расслабиться и отдохнуть. Он заслужил эту недолгую передышку. Придя немного в себя, Симпсон вспомнил то, что уже хорошо знал: он находится высоко в горах в девяти километрах от лагеря; у него сломана нога; он обезвожен, истощен и замерзает; он использовал свой последний крюк для крепежа страховки. Он знал еще одно: для всех он фактически мертв, следовательно, искать его никто не станет. «Черт возьми, так как мне отсюда выбраться?» — подумал Симпсон. Казалось, что его преследовали какие-то темные злые силы.

Джозеф Конрад в одном из романов описывает эту темную силу, воплотившуюся в «ярости моря»:

…Сплетение событий или бешенство стихий надвигается с целью недоброй, с силой, не поддающейся контролю, с жестокостью необузданной, замышляющей вырвать у человека надежду и возбудить в нем страх… раздавить, уничтожить, стереть все, что он видел, знал, любил… надвигается с жестокостью, замышляющей смести весь мир, просто и безжалостно отняв у человека жизнь.

Симпсон ограждал себя от таких мыслей, когда выбирался из расщелины. Если бы он думал о смерти, он, вероятно, вообще не предпринял бы попытки выбраться. Он не думал о том, что снежный конус может обвалиться, как песочная куча Пера Бака. Он даже не думал о том, что заберется на вершину. Он ставил перед собой исключительно маленькие цели, стараясь самым лучшим образом совершить каждое движение, из которых складывался его шаг. Вот в чем был секрет его успеха.

Теперь возникла новая проблема — пройти девять километров пересеченной местности до альпинистской базы. Ситуация казалась такой же безнадежной, как и тогда, когда он упал в расщелину. Поэтому тот, кто хочет выжить, должен разделять задачи и ставить небольшие и достижимые цели. Если этого не делать, то можно легко погибнуть.

Симпсон чувствовал, что «раздавлен»: ему снова придется смотреть это проклятое кино с самого начала, включая рекламу. Но он сделал то, что в этом случае делают люди, желающие выжить: он посмеялся над самим собой и сказал вслух: «Это уже просто смешно». Он превращался в карикатуру на самого себя, терпел унижения и сносил превратности судьбы, как Лорел и Харди [76] Лорел и Харди — Стэн Лорел и Оливер Харди, американские киноактеры, одна из наиболее популярных комедийных пар в истории кино. , по которым проезжается каток для асфальта, после чего они неизменно встают на радость и потеху зрителям. Упорство — вот что мы ценим в комических персонажах. Согласитесь, картины Чарли Чаплина — это настоящий учебник по выживанию. Чтобы посмеяться над своими неудачами, надо быть готовым играть роль дурака. В этом случае мы перестаем воспринимать себя слишком серьезно. Это помогает научиться смирению.

Симпсон осмотрелся кругом и подумал, что, вероятно, где-то поблизости он и умрет. Хотя он уже привык думать о смерти без эмоций, но решил без борьбы не сдаваться. У него еще оставалось в запасе то, что можно поставить на карту, и он собирался этим рискнуть. За всю жизнь человек накапливает массу привязанностей и связей. Следовательно, когда приходит беда, ему есть что терять. Симпсон физически ощутил, как у него «обостряется сознание».

Подобно Каллахэну он считал себя частью этого прекрасного мира, не преувеличивал своего значения и со смирением принимал то, что ему готовила судьба. Симпсон окинул взглядом пересеченную местность, которую ему предстояло пройти. Он испытывал гордость от того, что ему выпала честь сыграть партию в шахматы с лучшим игроком в этом мире.

Я вглядывался туда, где вдали терялся в дымке горизонт, и с ясностью и честностью, которые никогда ранее не испытывал, осознал свое место в этом мире… По спине прошли мурашки от возбуждения. Я принял решение и вступил в игру.

Опытный альпинист, не раз попадавший в самые отчаянные ситуации, Симпсон сумел быстро собраться с силами. Он стремительно пережил стадии ужаса, гнева и депрессии, смирился с мыслью, что цель еще слишком далека, и принял план действий. У него снова произошло расщепление сознания. Восприятие обострилось, и он полностью отдался выполнению ближайших задач, которые перед ним стояли. Он перестал волноваться, когда понял: «Не было никакого заговора темных сил. Это сказал мне внутренний голос, холодная рациональность которого как ножом прорезала неразбериху в голове». Симпсон слушал голос разума, который его направлял. В это время «другой ум показывал какофонию не связанных между собой изображений, воспоминаний и надежд, которые я наблюдал словно во сне, подчиняясь приказам голоса». Он привязал к сломанной ноге импровизированный костыль и пользовался ледорубом как тростью. Снова все его существование подчинилось знакомой мантре: «Поставил-поднял-оперся-прыгнул. Поставил-поднял-оперся-прыгнул».

Симпсон на самом деле слышал голос, который заглушал эмоции. Неокортекс связан с таламусом, в котором происходит обработка звуковой информации. Если человеку удается заглушить заложенные в гиппокампе воспоминания и тревожные сигналы миндалевидного тела, то остается только рациональный голос — «четкий, ясный и повелительный».

Все, кто пережил смертельную опасность, слышали этот голос. Ремарк писал:

…И чей-то добрый голос произносит слова, и они успокаивают меня, солдата в больших сапогах… и с мешочком для сухарей.

Несмотря на правильные действия и несгибаемую волю, Джо Симпсон умирал. Силы природы неистощимы, а энергия человека имеет предел. Стресс и усталость постепенно брали свое, и Симпсон начал терять баланс между эмоциональным состоянием, подстегивающим к действию, и общим когнитивным контролем, усмиряющим деятельность.

Сначала Симпсон сбился с пути. В ту ночь он взял слишком быстрый темп. Энергия была на исходе. Потом он заблудился. Симпсон начал переживать стадии потерянности, которые в его случае грозили закончиться гибелью. Он вышел к большому сугробу. Тут он снова услышал далекий голос, приказавший вырыть пещеру и лечь спать. На следующее утро он проснулся и начал громко декламировать Шекспира. «Я был счастлив, когда выкрикивал шекспировские фразы голосом Лоуренса Оливье». Как только мозгу дают немного остыть от битвы, память тут же начинает поставлять наружу то, что сидит в ее глубоких закоулках. Остается надеяться, что за свою жизнь вы накопили там много хорошего.