Фредерик Пол - Путь на врата. Нашествие Квантовых Котов.

— О, конечно, — кисло сказал он. — Знаменитая карта сокровищ. И он по дружбе отдал ее вам.

— Он ее мне продал, — поправил я.

— Удивительно. И как выдумаете, сколько еще копий он продал другим простакам?

— Не очень много. — Я не винил Коченора в том, что он сомневается, но он шел не в ту сторону. — Я купил карту, когда он вернулся после собственной попытки отыскать раскопки. Больше у него не было возможности. — Я увидел, как Коченор открыл рот, и продолжал, чтобы опередить его: — Нет, он ничего не нашел. Да, он точно следовал карте. Именно поэтому мне не пришлось платить много. Но видите ли, я считаю, что правильное место он не нашел. Правильное расположение на карте, насколько я могу вычислить, — навигационная система тогда была совсем другой, — примерно в том месте, где мы высадились в первый раз, с небольшими отклонениями в разные стороны. Я там заметил следы раскопок. Очень старых. — Говоря, я достал из кармана магнитофишку и поместил ее на карту. Она показала точку в центре, оранжевый икс. — Я думаю, здесь мы найдем нужный туннель, где-то вблизи этого икса. Как видите, это совсем рядом с нашим районом С.

Минутная тишина. Я слушал отдаленный вой ветра и ждал, пока они что-нибудь скажут.

Дорри выглядела встревоженной.

— Не знаю, нравится ли мне мысль найти новое оружие, — сказала она. — Все равно что… вернуть прежние плохие дни.

Я пожал плечами.

Коченор все больше и больше походил на себя.

— Дело не в том, хотим ли мы найти оружие. Дело в том, что мы хотим найти нетронутый туннель хичи со всем его содержимым. Но военные считают, что тут где-то поблизости зарыто оружие, поэтому не разрешат нам раскапывать, верно?

— Не считают. Считали. Сомневаюсь, чтоб сейчас кто-нибудь в это верил.

— Все равно, они сначала расстреляют нас, а потом будут задавать вопросы. Вы ведь сами так сказали.

— Да, я сказал так. Никто не допускается на территорию закрытой зоны без разрешения. Не из-за оружия хичи: там теперь у них своего достаточно, на что никому нельзя смотреть.

Он кивнул.

— Как же вы собираетесь решить эту небольшую проблему?

Если быть совершенно откровенным, я бы сказал, что не думаю, будто мне удастся ее решить. Честно говоря, шансы очень малы. Нас легко обнаружат, хотя я не думал, что обязательно сразу начнут стрелять.

Но терять нам нечего. По крайней мере мне и Коченору. Я только сказал:

— Попробуем одурачить их. Отошлем самолет. Мы с вами останемся и проведем раскопки. Если они подумают, что мы улетели, наблюдать за нами не будут. Нужно только не попадаться на глаза обычным пограничным патрулям, но они не очень внимательны. Надеюсь.

— Оди! — воскликнула девушка. — Если вы с Бойсом останетесь, кто уведет самолет? Я не смогу!

— Не сможете, — согласился я. — Даже если я вам дам несколько уроков. Но эта штука может лететь сама. Конечно, вы потратите много топлива и немного порыщете. Но автопилот приведет вас куда нужно. Он даже посадит за вас самолет.

— Вы так не садились, — заметил Коченор.

— Я ведь не сказал, что это хорошая посадка. Вам лучше будет лететь пристегнувшись. — На самом деле такая посадка напоминает катастрофу под контролем. Я постарался не думать, что произойдет с моим единственным самолетом. Но Дорри выживет. Девяносто девять процентов из ста.

— Что я должна буду делать? — спросила Дорри.

В этом месте в моем плане пробелы, но я и о них постарался не думать.

— Зависит от того, куда вы направляетесь. Я думаю, лучше всего вам сразу вернуться в Веретено.

— И оставить вас здесь? — спросила она, неожиданно вызывающе.

— Не навсегда. В Веретене вы отыщете моего друга Би-Джи Аллемана и расскажете ему о случившемся. Естественно, придется с ним поделиться, но это правильно: можем дать ему двадцать пять процентов, и он будет доволен. Я вам дам для него записку с координатами, он прилетит за нами. Скажем, через двадцать четыре часа.

— Мы справимся за день? — спросил Коченор.

— Конечно. Придется.

— А если Дорри не найдет его, или он заблудится, или еще что-нибудь?

— Она найдет его, и он не заблудится. Конечно, — признал я, — всегда есть возможность «чего-нибудь». Мы живем на самом краю. Если возьмем дополнительные баки с воздухом и горючим, продержимся сорок восемь часов. Но не больше. Мне кажется, времени достаточно.

Если он опоздает, конечно, тогда мы в беде. Но он не опоздает. Больше меня тревожит возможность того, что мы раскопаем и ничего не найдем. Тогда мы зря потратили время. Но если мы что-нибудь найдем… — Я замолчал.

— Весьма рискованно, — заметил Коченор, но смотрел он на Дорри, а не на меня. Она пожала плечами.

— Я ведь ничего не говорил о гарантиях, — ответил я ему. — Я сказал только, что есть возможность.

Мое мнение о Дороте Кифер все улучшалось. Она хороший человек, особенно учитывая ее возраст и обстоятельства, в которых она оказалась. Она сообразительна и вынослива. Но одного ей не хватало — уверенности в себе. Ее этому просто никогда не учили. Какую-то замену уверенности она находила в Коченоре, а перед этим — еще в ком-то. Опять-таки учитывая возраст, я думал, что это был ее отец. Создавалось впечатление, что она всегда жила рядом с какой-то сильной личностью.

Труднее всего было убедить Дорри, что она справится со своей задачей.

— Ничего не получится, — говорила она, когда я объяснял ей работу приборов. — Простите. Не в том дело, что я не хочу помочь. Хочу, но не могу. Просто не получится.

— Должно получиться.

Я считал, что должно. Впрочем, проверять не пришлось.

Мы с Коченором вдвоем наконец убедили Дорри попробовать. Все, что можно было оставить, вынесли наружу. Полетели назад, в сухое русло, сели и принялись готовиться к раскопкам. Но я чувствовал себя плохо — болела и кружилась голова, я стал неуклюжим, и, вероятно, у Коченора тоже возникли проблемы, хотя должен признать, что он не жаловался. Вдвоем мы сумели установить бур на место.

И вот когда я стоял с одной стороны, а Коченор раскачивался с другой, вся эта тяжелая машина рухнула на него.

Она его не убила. Но порвала скафандр, сломала ему ногу и оставила без сознания, и это лишило меня всякой надежды на его помощь в раскопках района С.

Прежде всего я проверил бурильную установку, не повреждена ли она. Не повреждена. Потом затащил Коченора в самолет.

Это отняло у меня все силы. Пришлось тащить Коченора в тяжелом скафандре, убирать с дороги тяжести, а мое состояние не улучшалось. Тем не менее я справился.

Дорри была великолепна. Ни истерики, ни глупых вопросов. Мы извлекли его из скафандра и осмотрели.

Семь-восемь слоев скафандра на ноге порваны, но он удержал бы воздух, если бы не давление. Коченор был жив. Без сознания, но дышал. У него был сложный перелом ноги, и кость порвала кровоточащую плоть. Изо рта и носа у него тоже шла кровь, и его вырвало в шлеме.