Роман Лагутин - Инстинкт выживания

— Пойдемте отсюда, здесь нам больше нечего делать. — Грэг направился к выходу.

Оказалось, что двери черного хода тоже не было на месте. Следы, тянущиеся до сломанной ограды, возвещали о силе насекомых.

— Вот, чертовы ублюдки, — выругался Боб. — Мы с парнями эту дверь несколько часов монтировали.

— Неужели они вот так прямо взяли и швырнули ее туда? — спросила озадаченная Сьюзи.

— Они очень сильные, — ответил Г рэг. — Затем он обратился ко всем присутствующим: — Так, ладно! Сейчас все идем в лабораторию и готовимся к вечерней встрече.

Все то время, в течение которого отсутствовали Грэг и Боб, интеллектуальный Хиггентс и любопытная Дрю не теряли времени попусту. Разносторонние познания хирурга, тянули к себе любознательный ум лаборантки, словно муху на мед. Хиггентс заинтересовал девушку рассказом о своей теории смысла жизни.

— Каждая сущность появляется на земле для того, чтобы выполнить ряд задач, возложенных на нее, — говорил доктор. — Как заведено, первостепенной задачей выступает размножение — продолжение своего вида.

Рассуждения врача, устроившегося на своем любимом стуле, вызвали в сознании лаборантки мысленное извержение.

— Вы говорите о первостепенной задаче, как об основном предназначении любой особи.

— Конечно! — встрепенулся Хиггентс, чуть не свалившись со стула. — Это наиважнейший критерий существования. Возьмите за образец любой из примеров жизнедеятельности животных, насекомых, но не людей.

У Дрю приподнялась бровь.

— Почему не людей?.. Мне кажется, что люд.

— Я Вам позднее объясню, чем люди не годятся на роль примера в подобном соотношении дел. Поправка, в этой концепции я рассматриваю современное общество.

В кабинете хирурга повисла двусмысленная тишина. С одной стороны, Дрю хотела привести массу примеров общности в человеческой популяции, вопреки ученому уму Хиггентса. С другой стороны, на фоне трансформации мировоззрения индивидов — в начале двадцать первого века, у нее у самой постепенно начинало складываться ощущение об изменении приоритетов в сознании людей.

Хиггентс, обратив внимание на то, что девушка потерялась в собственных мыслях и мечется, словно искра между двух огней, решился самостоятельно привести пример в силу своей гипотезы:

— Какая превосходная аналогия — пчелы. Они трудятся изо дня в день — и все для чего? А для того, чтобы самовоспроизводиться. Если эти жужжащие насекомые не будут продолжать свой род, то просто исчезнут с лица земли. Их предназначение — оставить потомство, а все процессы жизнедеятельности основаны на первостепенной задаче.

Дрю прищурилась, словно на секунду задумалась над словами доктора.

— Значит, они, как будто запрограммированные роботы, выполняют свою задачу и не могут воспротивиться программе?

— Именно так и есть, что в свою очередь является свидетельством: отсутствия свободы выбора, а, следовательно, способности мыслить.

Пример Хиггентса мог полностью удовлетворить потребность в осознании, и даже самый привередливый интеллект. Поведение трудолюбивых насекомых распространялось на всех без исключения животных.

Тут Дрю резко вспомнила о недавней заминке.

— А как насчет людей? Что именно в нас — не так?

— Все в нас — так и одновременно не так, как положено.

Хирург поерзал на стуле и принял более удобное положение. Закинув ногу на ногу, он продолжил:

— Главная цель человека — это найти себя в этой жизни, определиться. Те, кому удается постичь свои способности, понимают, для чего живут, и строят свою судьбу, главным образом опираясь на свойственное им призвание.

Дрю недоверчиво покосилась на Хиггентса. «О чем толкует этот старичок?» — подумала она.

— А вы смогли понять свое предназначение?

— Вполне! — утвердительно ответил хирург. — Если бы я не знал, чего хочу от жизни, то никогда бы не оказался здесь, никогда не смог бы стать выдающимся специалистом в области хирургии. Ответьте мне молодая леди, что больше всего прельщает Вас в своей работе? Разве она Вам отвратительна?

— Ни в коем случае! — почти спрыгивая с кресла, возразила Дрю. — Я обожаю свою работу!

Хиггентс крутанулся на кресле.

— Вот видите. Вы сами того не осознавая смогли найти себя в этой жизни. Можно сказать, вам несказанно повезло, ведь подобное очень редко происходит случайно. Порой, безысходность является главным препятствием в поиске себя. Как жаль, что не существует специальных государственных проектов, спонсирующих некие организации, которые были бы способны предоставить хоть короткую ниточку для целеустремленных людей.

Лаборантка, какое-то время, покопавшись в своих воспоминаниях, припомнила:

— Когда я училась в школе, у меня в классе был один очень целеустремленный друг. Каждый раз, когда мы с ним встречались, он без устали твердил: «Деньги это самое главное в жизни, деньги правят миром».

Хиггентс прокашлялся.

— Может быть, они и правят миром, но не смогут заполнить образовавшуюся пустоту внутри человека, у которого их много, а в силу своей потерянности, этот избалованный индивид, кроме как потратить свое добро на безделушки, ни на что больше не сподобится. Деньги — это всего лишь инструмент, способный помочь тебе реализовать какой-то продуктивный замысел.

Хиггентс поводил карандашом по тетрадному листу, специально приготовленному для заметок.

— Знаете, что больше всего огорчает?

— Что? — заинтересовалась лаборантка.

— Каждый день на земле рождается много талантливых людей. Как правило, эти дети, по загадочным обстоятельствам, появляются у родителей, нуждающихся в дополнительных денежных средствах. Попадая под дурное влияние окружающей среды, они превращаются в отбросы общества и становятся изощренными преступниками.

Хирург, на мгновение, уставившись в свои каракули, помолчал, а потом продолжил:

— Я никогда не смогу ответить лишь на один вопрос: «Кто виноват на самом деле?» Само деградирующее общество, разделенное на классы или государство, в котором это общество живет. С другой стороны, люди не могут быть предоставлены сами себе, нужен правитель, должна быть субординация, иначе неизбежно наступит хаос. Но, может, лучше будет, если правитель не станет бороться с народом, а встанет на его сторону. Сообща, мы многого смогли бы достигнуть.

В кабинете Хиггентса опять стало тихо. Мысли, самого хирурга, ушли в другую степь. Теперь он начал переживать за Грэга и Боба: они уже слишком долго отсутствовали. Дрю молчала не потому, что ей было нечего сказать, она пыталась как можно полнее осмыслить сказанное доктором.

Хирургу показалось, что деревянная дверь в здании лаборатории хлопнула. На секунду прислушавшись, он не смог различить, появившихся в коридоре, шагов — их там пока и не было. «Показалось», — подумал старичок и вновь расслабился на удобном стуле.