Поль Лаберенн - Происхождение миров

Таким образом, можно придти к выводу, что жизнь по-настоящему может развиваться только на небесных телах, аналогичных Земле, т. е. на планетах. Для того чтобы узнать, насколько она может быть распространена во вселенной, следует задать два вопроса:

1) Существует ли она на других планетах нашей солнечной системы?

2) Много ли имеется планетных систем, подобных нашей?

Большинство ученых считает, что единственной планетой солнечной системы (кроме, разумеется, Земли), на которой в настоящее время может быть жизнь, является Марс. Несколько десятков лет назад о Марсе рассказывали много необычных вещей. Однако тщательные наблюдения, выполненные с самыми совершенными инструментами, показали, что знаменитые «каналы», считавшиеся наглядным доказательством деятельности «марсиан», далеко не имеют правильного геометрического характера и приписывать им искусственное происхождение нет никаких оснований.

Исследования показали, что на Марсе происходит регулярная смена времен года, сопровождающаяся периодическим таянием «полярных шапок» Марса, возможно, состоящих из снега или льда. Марс окружен атмосферой. Средняя температура его поверхности оценивается примерно в 30° ниже нуля, и многие ученые полагают, что жизнь там в настоящее время исчезает, не успев достичь в своем развитии высших форм. На поверхности Марса, возможно, имеется примитивная растительность, изменение которой в течение марсианских времен года может быть причиной сезонных перемен окраски планеты. Таков, в частности, вывод советского астронома Г. А. Тихова, изучавшего окраску и другие свойства излучения, идущего от так называемых «темных» областей Марса, и сопоставлявшего полученные данные с оптическими свойствами земной растительности.

Из других планет носителем жизни могла бы быть Венера, более близкая к Солнцу, чем Земля. Что касается Юпитера и более далеких планет, то их физическое строение и очень низкая температура делают эти планеты непригодными для жизни. [71] О возможности жизни на других мирах см. также книгу: А. И. Опарин и В. Г. Фесепков, Жизнь во вселенной, изд-во АН СССР, 1956. (Прим. ред.).

Что же касается других планетных систем, то в настоящее время нам известно о существовании темных спутников по крайней мере у трех близких звезд, которые, возможно, являются центрами планетных систем, подобных солнечной, и вполне вероятно, что такие звезды — далеко не исключение. Действительно, в настоящее время нам известны с достаточной точностью орбиты менее чем 200 двойных звезд, а в нашем Млечном Пути имеются миллиарды таких звезд (если принять данные Анри Пуанкаре, согласно которым по крайней мере одну треть всех звезд в Млечном Пути составляют двойные).

Разумеется, звезды, около которых обнаружены темные спутники (возможно, планетные системы), входят в число наиболее близких к нам звезд. И оказывается, что уже в сфере с центром в Земле и радиусом семнадцать световых лет, содержащей всего тридцать восемь звезд, имеются четыре звезды (включая Солнце), окруженные планетами. Подобный факт выглядел бы совершенно невероятным, если бы планетные системы не были весьма многочисленны (по крайней мере, в системе двойных звезд). Легко подсчитать, что общее число планетных систем может составлять примерно одну сотую числа всех звезд. Поэтому в нашей Галактике должны, по-видимому, насчитываться десятки или даже сотни миллионов семей планет, движущихся вокруг своих солнц. Если же учесть и другие галактики, которых уже сейчас мы можем наблюдать около ста миллионов, то придется придти к выводу, что в видимой части вселенной имеются миллиарды миллионов планетных систем! И эти числа мы получаем, учитывая лишь двойные звезды, тогда как вероятно, что многочисленные простые звезды, подобно нашему Солнцу, также имеют планетные системы, которые сейчас мы не можем еще обнаружить.

Во всяком случае, даже если предположить, что большинство планетных систем необитаемо и продолжительность существования каждого «человечества» составляет лишь очень небольшую часть продолжительности существования их солнц, следует заключить, что во вселенной имеются очень многие планеты, на которых живут существа, достигшие столь же или еще более высокого уровня развития, какого человечество достигло на Земле.

Вместе с тем жизнь встречается во вселенной все же исключительно редко. В пределах солнечной системы развитые формы жизни встречаются, по-видимому, только на одной планете — Земле. На звездах никакие формы жизни вообще невозможны, а планетные системы отделены от других колоссальными расстояниями, измеряемыми десятками, сотнями или тысячами световых лет.

Именно это обстоятельство Джинс выдвигал на первый план в своих популярных книгах, где даже не упомянул о возможном числе планет (довольно большом даже в рамках его гипотезы вследствие длинной шкалы времени) и настаивал на невозможности существования высших форм жизни на Марсе или Венере. Это ему, однако, не помешало несколькими страницами далее предположить, что человечество могло бы переселиться на эти планеты после того, как Земля станет слишком холодной. Можно с полным правом спросить, были ли вполне корректными те рассуждения, с помощью которых Джинс вычислял вероятность сближения двух звезд даже в рамках своих гипотез, и не были ли они направлены специально на усиление тезиса об исключительной редкости жизни, поскольку Джинс систематически получал слишком малые значения вероятности. Действительно, Джинс не учитывал того факта, что согласно его собственной теории звезды рождаются изолированными скоплениями из одного большого первоначального сгущения и что в этих скоплениях взаимные расстояния звезд гораздо меньше, чем средние взаимные расстояния звезд, вычисленные для всей туманности.

Впрочем, Джинс выдает себя в конце книги, где он ставит одновременно себе и читателю ряд чисто «метафизических» и несколько тенденциозных вопросов:

«Мы можем только строить догадки о значении жизни, которая по всей видимости является в ней (во вселенной) столь редким явлением. Представляет ли она собой те высшие достижения, к которому идет мироздание и для которого биллионы лет превращений материи в ненаселенных туманностях и звездах и рассеяние излучения в межзвездных пространствах были только невероятно странной и удивительной подготовкой? Не есть ли она простая случайность и незначительный побочный продукт естественных процессов, текущих в мировой материи? Или, становясь на еще более скромную точку зрения, не должны ли мы смотреть на нее как на болезнь, которой начинает страдать материя на старости ее лет, когда она теряет высокую температуру и способность к генерации того высокочастотного излучения, которым более молодая и мощная материя могла бы сразу уничтожить жизнь?