Владимир Петров - Горечь таежных ягод

Может быть, попытаться разъяснить? Рассказать о том, каких нечеловеческих усилий стоила доставка сюда, на «верхотуру», этой машины, неподвижной сейчас, но зато питающей электроэнергией все системы локатора? Что хозяйство электромеханика — это сердце радиотехнического комплекса и что именно он своей работой обеспечивает… А, да многое можно наговорить!

Только Кузнецов все равно ведь не поймет, не дойдут до него эти слова. Тут, несомненно, нужно было нечто совсем другое — ведь Просеков сам только что говорил об этом сержанту Розмарице.

— Других должностей у меня нет, Кузнецов.

Солдат переступил с ноги на ногу:

— Вы ж поймите меня, товарищ старший лейтенант… Целый год потратил на досаафовские курсы, хотел служить, чтоб при серьезном деле. А выходит… Мне теперь даже Ленке стыдно будет написать про такую свою работу.

— А о служебных делах, между прочим, писать в письмах нельзя.

— Да нет, я имею в виду не военную тайну. Я насчет главного. Ну, которое сержант Розмарица называет «моральной удовлетворенностью».

— Об этом ты еще напишешь. Можешь не сомневаться.

Сигнал «первой готовности» прозвучал как раз в тот момент, когда повар ефрейтор Мелекесов взялся за поварешку — «разводящего», чтобы разлить по тарелкам борщ.

Нарастая и отталкиваясь от каменной тверди, прерывистые звуки рвались в небо и уже оттуда, с высоты, обрушивались на крутые, поросшие кустарником склоны, многократным эхом перекатывались в гранитных лабиринтах ущелий.

Еще не смолкла сирена, а уже вздрогнули, качнулись антенны, распахнув на юг свои решетчатые чаши-руки. Металлически непохожим донесли динамики голос Просекова:

— Внимание, поиск! В рабочем секторе…

Оглядев панели и блоки — все в порядке, станция вошла в режим, — Просеков склонился над оранжевым полем командирского ВИКО [1] ВИКО — выносной индикатор кругового обзора. и после первых же оборотов развертки почувствовал тревогу; обстановка складывалась серьезной. Он еще не успел уловить всех деталей, но эти слабые всплески далеких эхо-сигналов, вкрапленных по самому обрезу экрана, говорили о том, что предстоит не учебная тренировка, а проводка реальных целей, и объявленная готовность прямо связана с возможным нарушением государственной воздушной границы.

Сейчас пока это были обычные «рыбы» — несколько чужих самолетов, идущих над сопредельной территорией. «Рыбами» никого не удивишь, они могут часами «утюжить» воздух, но, как правило, на большее, на возможный риск не идут. Однако на этот раз что-то в действиях «рыб» внушало опасение.

Регулировкой яркости, фокусировкой он старался добиться максимальной рельефности всплесков, однако пока мало что удавалось сделать: цели едва теплились, сразу же меркли вслед за спицей развертки.

— Силовая! Уберите пульсацию напряжения! Добейтесь полной стабильности, — подал команду Просеков, помедлил и тем же тоном приказа добавил в микрофон: — Рядовому Кузнецову прибыть в аппаратную!

Обернувшись к операторам, спросил:

— Обстановка?

— «Рыбы», товарищ командир, — доложил сержант Розмарица. — Тройка, идут параллельным курсом. Строй необычный: впереди пара и замыкающий сзади.

— Нумеровать и выдать на оповещение!

— Есть!

Сейчас же посыпалась скороговорка: «Ноль первая: азимут, дальность… ноль вторая…»

Именно — необычный строй. Деталь, которую заметил Розмарица, она-то и беспокоила Просекова. Какой тактический замысел скрывается за этим? Странно и другое. Самолеты шли на небольшой высоте, слишком рискованной для полетов над горным районом. Уже сейчас их отметки еле видны на фоне отражений вершин и хребтов. А когда через несколько минут они войдут в зону, где горы еще выше, тогда эхо-сигналы наверняка сольются с разлитой на экранах сероватой рябью «местников»… Зачем скоростным военным самолетам понадобилось идти на такой опасной высоте в непосредственной близости от границы?

Сзади загремели ступеньки металлической лестницы, затопали по кабине тяжелые шаги.

— Товарищ старший лейтенант! Рядовой Кузнецов прибыл по вашему приказанию!

Операторы удивленно обернулись, сержант Розмарица выразительно вскинул кулак: тише! И показал пальцем в сторону Просекова: вон там командир, ему и докладывай.

Ошалело тараща глаза, спотыкаясь в оранжевой полутьме, Кузнецов осторожно пробрался к ВИКО.

— Садись, Кузнецов, — негромко сказал Просеков. — И смотри сюда. Наблюдай и слушай.

С каждым оборотом развертки три светлячка медленно приближались к району, который на обыкновенных географических картах выглядит бело-коричневым пятном. Очевидно, сначала в зону войдут два самолета, летящие слаженной боевой парой, а еще через минуту — третий.

— Усилить внимание по третьей цели! Не допустить провала в проводке!

Сержант Розмарица удивленно полуобернулся.

— Повторяю: цель номер три — основная! — голос Просекова в телефонах стал высоким, скребущим. — Приготовиться к работе в условиях интенсивных помех.

Оторвавшись на мгновение от экрана, он взглянул на топокарту. Направил луч подсветки в самый центр переплетенья хребтов: да, так оно и есть. Две долины, два узких коридора, по которым можно, прижимаясь почти вплотную к белопенным речушкам, проникнуть на нашу территорию с воздуха.

— Активные помехи! — крикнул Розмарица.

Весь рабочий сектор экрана был забит их пульсирующей вьюгой. Расплылись недавно еще четкие очертания «местников», бесследно исчезли искорки эхо-сигналов.

Экраны были слепы — результат действия двух ведущих самолетов, поставщиков радиопомех. Просеков верно определил их назначение. А третий сейчас наверняка идет над границей, может быть, даже нарушил ее.

— Отстроиться от помех!

С помощью осциллографа Просеков определил канал, по которому шли помехи, сделал несколько переключений — отлично сработал блок, модернизированный Габидулиным! — и пляшущие полосы на экранах постепенно бледнеют, размываются.

— Есть цель! — обрадованно докладывает Розмарица. — «Ноль вторая»: азимут, дальность… «Ноль первая»…

— Третья! — крикнул Просеков. — Где «ноль третья»?

Ни малейшего следа, ни намека на ее существование. Зато отчетливо видны отметки первых двух самолетов, которые барражировали над своей территорией, набирая высоту.

Операторы, отстраиваясь от помех, до рези в глазах вглядывались в пепельные экраны. Просеков хронометрировал время. Он понимал, что самое решающее — впереди. На КП ждут его доклада, ждут координаты «ноль третьей», чтобы выдать команду на перехват. Он решал сейчас задачу не только за себя, но и за пилота «ноль третьей».

— Изменить рабочий угол антенны! Поиск на отрицательных углах обзора. Квадраты семнадцать и двадцать три!