Аркадий Жемчугов - «Крот» в окружении Андропова

Получив из Центра «добро», Агаянц провел строжайшую «ревизию» доставшегося в наследство агентурного аппарата. Многие агенты за ненадобностью были исключены из агентурной сети. Однако решение по каждому их них принималось после тщательного взвешивания всех «за» и «против». Например, в агентурном аппарате резидентуры значилась «Вера», завербованная когда-то в Стокгольме супруга высокопоставленного сотрудника иранского посольства. Тогда в Швеции она оказывала советской разведке ощутимую помощь. Когда же вернулась с мужем в Тегеран, то подтвердила свою готовность к продолжению сотрудничества. Однако резидентуре ее разведывательные возможности представлялись крайне незначительными. К моменту приезда Ивана Ивановича созрело решение отказаться от услуг «Веры». На этом, в частности, во время «ревизии» настаивал оперработник, на связи у которого она была. Не один вечер просидел с ним Агаянц, прежде чем убедил использовать в интересах советской разведки близость «Веры» к семье шаха, в особенности к старшей принцессе, а также служебное положение мужа, занимавшего довольно высокий пост в иранском МИДе и находившегося под каблуком у жены. Убеждал, как оказалось, не зря. От «Веры» вскоре стала поступать важная информация относительно внешнеполитических планов шаха, а также оперативные сведения, способствовавшие приобретению агентов влияния в руководстве ведущих политических партий, государственного аппарата и даже в ближайшем окружении шаха.

Особое внимание Агаянц уделял созданию надежных агентурных позиций в высшем армейском эшелоне Ирана. «Мы не можем и не должны ограничиваться лишь источниками информации. Важно выйти на такие объекты разработки, которые бы помимо нужных нам сведений обладали еще значительным влиянием в армии и офицерском корпусе и были смелыми и решительными в практических действиях», — инструктировал он личный состав резидентуры. И вскоре «свои люди» появились рядом с военным министром, в руководстве армейской разведки и других спецслужб, среди советников шаха. Отныне в Москву регулярно поступала достоверная информация не только о планах и намерениях правительства Ирана, но и о планируемых резидентурой мероприятиях по обеспечению безопасности и сохранности стратегических поставок (олова, каучука и др.), следовавших в Советский Союз из района Персидского залива через порты Дампертшах, Бушир и Кур. Надежный агентурный контроль был установлен над всеми ключевыми пунктами на границах Ирана с Советским Союзом, Турцией и Афганистаном.

Под плотный контроль была взята и английская резидентура, которая, как выяснилось, занималась далеко не дружественной деятельностью в отношении Советского Союза. Возглавлял ее тогда Оливер Болдуин, сын бывшего премьер-министра Великобритании. Англичане проявляли завидную активность в наведении мостов с антисоветскими националистическими организациями, действовавшими в глубоком подполье на территории Советской Армении. С этой целью ими через турецко-советскую границу был переправлен в Армению опытный разведчик Филипп Торнтон. Ему предписывалось вступить в контакт с руководством Дашнакцутюна и договориться о сотрудничестве. Англичане не подозревали, что этот визит Торнтона позволил тегеранской резидентуре выявить главарей Дашнакцутюна, установить места их проживания, составить четкое представление о структуре этой организации, принципах взаимодействия ее отделений, о каналах связи. Остальное, как говорится, было делом техники для внутренних подразделений органов госбезопасности СССР.

Особую головную боль доставляли Агаянцу, конечно же, разведывательные службы Германии, достаточно прочно обосновавшиеся в Иране, во многом благодаря тому, что престарелый шах Реза открыто симпатизировал Гитлеру.

В районе Тавриза, в частности, активно действовала группа Шуль-це-Хольтуса. Этот резидент абвера, военной разведки, вначале вполне официально выступал в качестве генерального консула Германии в Тавризе. Но затем перешел на нелегальное положение, превратившись в муллу с красной от хны бородой. Летом 1943 года, незадолго до встречи «большой тройки», он получил приказ из Берлина обосноваться у кашкайских племен в районе Исфагани. Вскоре туда были сброшены парашютисты из команды Отто Скорцени, оснащенные радиопередатчиком, взрывчаткой и целым арсеналом всевозможного оружия.

Почти одновременно с Шульце-Хольтусом на нелегальное положение перешел резидент гестапо Майер, группа которого действовала в непосредственной близости от иранской столицы. Сам Майер преобразился из германского коммерсанта в иранского батрака, работавшего могильщиком на армянском кладбище. Накануне тегеранской конференции к нему также были сброшены шесть парашютистов-эсэсовцев Скорцени.

Шульце-Хольтус и Майер поддерживали постоянную связь с Берлином и между собой, а повседневную работу координировали с главным резидентом абвера в Тегеране Миллером.

Таковы были основные звенья механизма, призванного обеспечить успешное выполнение операции «Дальний прыжок». Отто Скорцени, разумеется, не подозревал, что каждый его шаг надежно контролируется Иваном Агаянцем и что с наступлением дня «X» группы Шульце-Хольтуса и Майера будут молниеносно выведены из игры. И никакого «прыжка» не будет.

С Миллером же приключилась такая история. Располагая данными о том, что этим асом абвера долго и настойчиво занимается британская Сикрет интеллидженс сервис, Агаянц предложил англичанам объединить усилия. С обоюдного согласия было решено самого Миллера до поры до времени не трогать, дабы выявить всю его агентуру, все связи в иранском истеблишменте. Однако это джентльменское соглашение было нарушено англичанами, которые, даже не поставив в известность своих советских коллег, захватили Миллера буквально за день до начала работы тегеранской конференции.

И. И. Агаянц (слева) с резидентом КГБ в Бирме А. Я. Скотниковым. 1965 год

Информация о «Дальнем прыжке» была доведена В. М. Молотовым до Аверелла Гарримана, тогдашнего посла США в Москве, входившего в состав американской делегации в Тегеране. Одновременно было передано предложение Сталина о том, чтобы Рузвельт, по соображениям безопасности, поселился в советском посольстве. Американский президент принял это предложение к явному неудовольствию Уинстона Черчилля. Ведь Рузвельту предлагали поселиться в посольстве Великобритании, территория которого примыкала к советскому посольству. Но предложение англичан осталось без ответа.