Игорь Беленький - Мэрилин Монро

Я уже говорил, что, вспоминая о прошлом (особенно в начале карьеры), Мэрилин, избегала называть «тетушку» Грэйс по имени. Но особенно примечателен здесь «отказ» от Джима Дахерти и Глэдис Бэйкер. Причины развода с Джимом, разумеется, не только в том, что самый брак с ним, организованный Грэйс, был случайным и безлюбовным, и, уж конечно, не в том, что на голливудских киностудиях, как она поясняла простаку Джиму, не хотели связываться с замужними женщинами (хотя и то и другое вполне реально). Куда важнее иное: Джим Дахерти — живое напоминание о несчастливой истории сиротки Нормы Джин, свидетель ее безродства и одиночества, и как таковому ему не было места в ее будущей жизни. Новой Норме Джин надлежало родиться заново, на ней не должна была гирями висеть ее прошлая жизнь. Именно поэтому в первые годы своей кинематографической карьеры она утверждала, что ее мать умерла, а потом в ответ на недоуменные вопросы оправдывалась тем, что, знай студийное руководство о душевной болезни Глэдис, Мэрилин никогда не стать бы «звездой». Безродству предстояло быть возведенным в принцип. Новой Норме Джин следовало возникнуть из ничего, точно Венере из пены морской, обрести другую — легендарную, вымышленную — биографию, другое имя и другую фамилию.

Шестнадцатого июля я сидел у себя с кабинете, когда моя секретарша Мэри Элайс Джоунс позвонила мне по селектору и сказала, что некая красивая молодая девушка очень хотела бы меня видеть, но у нее нет назначенного приема. Я ответил: «Мэри, вы же знаете, что для того, чтобы меня увидеть, не надо записываться на прием. Пусть войдет». Девушка эта вошла в кабинет, и я попросил ее сесть у моего стола. Выглядела она просто потрясающе — в отлично скроенном платье из недорогого набивного ситца и с золотыми волосами, рассыпавшимися по плечам. Должен сознаться, никого привлекательнее я не встречал. Я спросил, что она хочет, и она ответила, что хотела бы попасть в кино. Прекрасно помню свою реплику; «Детка, вы и так в кино». Мы долго обсуждали ее биографию, и я, к слову, спросил, где она живет. Она сказала, что в Стьюдио-клаб. Этот клуб был организован женами голливудских руководителей для юных девушек, стремящихся добиться профессионального успеха. Тогда я еще подумал, что с ее юностью и красотой ей приличествовал бы какой-нибудь особняк на Беверли-хилз, «кадиллак» и все, что ей заблагорассудится, в том числе меха, — если бы она была из тех, кто ведет игру. Я сказал, что подписал бы с ней опционный контракт на семь лет, в зависимости от теста, и она согласилась. Условия были такими: за первые шесть месяцев — 75 долларов в неделю, за вторые шесть месяцев — 100, за третьи — 125, за четвертые — 150. К седьмому году ставка доходит до 1500 долларов в неделю. Затем я позвонил Уолтеру Лангу, который снимал цветной (в «Техниколор») фильм с участием Бетти Грэйбл «Ужасающая мисс Пилгрим», и попросил его, когда закончится его съемочный день, снять сто футов [10] Примерно на 12 минут проекции. У. Ланг был, по-видимому, вторым режиссером, потому что режиссер фильма — Джордж Ситон; оператор, ведущий эти первые съемки Мэрилин, — Леон Шэмрой. — И.Б. цветной пленки с этой девушкой. Он согласился. Тогда я отвел ее к Чарлзу Ле Мэйру, шефу костюмеров, чтобы он выбрал для нее роскошное платье, а потом к Флоренс Буш, главному парикмахеру, согласившейся поработать с ее волосами, а далее к Бену Наю, чтобы он лично выполнил ее грим. В шесть часов я привел ее на съемочную площадку и представил Уолтеру Лангу, который усадил ее на стул перед камерой и снял эту сотню футов без звука, по ходу дела беседуя с ней и тем самым вызывая ее непосредственную реакцию. На следующий день мы посмотрели отснятое, и она выглядела именно так, как я рассчитывал. Пленку я отдал в проекционный зал Даррила Занука, где он гонял фильмы ночи напролет, а спустя неделю мне позвонили от него и сообщили, что тест этой потрясающей девушки он просмотрел и спросил, подписал ли я с ней контракт».

К этому тексту, где, на мой взгляд, достаточно подробно и выразительно описано начало собственно кинематографической карьеры Мэрилин, требуются все же некоторые пояснения. Эти воспоминания принадлежат Бену Лайону, главе актерского отдела кинокомпании «XX век — Фокс», оставшемуся и в дальнейшем поклонником Мэрилин, союзником и нередко посредником в ее нелегких отношениях с руководством этой компании. Описываемый визит имел место 16 июля 1946 года, спустя буквально две недели после развода Нормы Джин с Джимом Дахерти. Формально она теперь не нарушала негласное правило голливудских продюсеров той эпохи не заключать контрактов с замужними дебютантками, и 26 августа контракт был заключен.

Трудность, однако, в том, что помимо воспоминаний Лайона существуют и другие версии первого визита будущей Мэрилин Монро на студию «XX век — Фокс». Наиболее популярная из них восходит, по-видимому, к самой Мэрилин, которая, как мы уже знаем, далеко не всегда была в ладах с фактами. Если верить ей, то событийная цепочка выстроилась следующим образом. «На самом деле все случилось постольку, поскольку я была моделью. Я ведь появлялась во всех журналах тех дней, особенно в журналах для мужчин. В этих журналах меня и приметил Говард Хьюз, который тогда был владельцем «РКО — Рэйдио», и потребовал от своей компании, чтобы ему изготовили экранную пробу. Мисс Снайвли созвонилась с Беном Лайоном, в ту пору отвечавшим за набор новых талантов на «Фоксе», и с агентом, которую звали Элен Эйнсуорт и которая была в курсе того, что «XX век — Фокс» разыскивает новые лица, и попросила ее позаботиться обо мне. Я никогда не забуду первую встречу с мистером Лайоном. Его не интересовало, имею ли я какой-нибудь опыт, он не просил меня почитать сценарии — для него было достаточно уже того, что мной интересовался мистер Хьюз для своей компании. Он сказал, что хотел бы сделать с меня экранную пробу в цвете, но что все цветные пробы визируются Дэррилом Зануком, возглавлявшим производство. На тот момент его не было в городе, и я должна была дождаться его возвращения. Мисс Эйнсуорт повернулась к мистеру Лайону и сказала: «Если вы не сделаете с этой девушки экранную пробу, мне придется прямо сейчас забрать ее и отвести в другую студию» (Говарда Хьюза). Я сидела затаив дыхание и боялась как бы не сглазить. Через два дня мистер Лайон сам завизировал для меня цветную пробу. Мистер Леон Шэмрой, лучший из кинооператоров, приготовился меня снимать. Там снимали картину «Мать носит платья в обтяжку» с Бетти Грэйбл в главной роли [11] Б. Лайон, как помним, ссылался на другой фильм с Бетти Грэйбл; дело в том, что оба фильма снимались параллельно и одним и тем же оператором. — И.Б. . Утром, в пять тридцать, тайно от всех мистер Лайон, мистер Шэмрой и я прокрались на съемочную площадку. Я загримировалась в переносной гримуборной, мистер Лайон тайком вынес из костюмерной вечернее платье с блестками, а мистер Шэмрой сам установил освещение на площадке и зарядил пленкой бобины на камере. Моя задача состояла в том, чтобы пересечь съемочную площадку, сесть, зажечь сигарету, загасить ее, направиться к заднику, пройти перед ним, выглянуть в окно, сесть, выйти на первый план, а затем уйти. Осветительные приборы слепили. Очень странно, но я не нервничала и не смущалась, а чувствовала себя очень напряженной, потому что знала, что и мистер Лайон и мистер Шэмрой подвергают себя ужасному риску. Если проба не получится, у них могут быть крупные неприятности».