Игорь Беленький - Мэрилин Монро

Надо ли пояснять, что этой «одной» была Мэрилин? Воистину она стала прикасаемой, то есть готовой если и не на все, то, во всяком случае, на многое. Что же касается профессионального влияния Джо Шенка, то в этом вопросе Мэрилин (да и не она одна) сильно заблуждалась. Дело в том, что, хотя Шенк и числился одним из шефов компании «XX век — Фокс», практически он от дел давно отошел (производством фильмов на студии полноправно и самовластно распоряжался Занук) и повлиять каким-либо образом на развитие событий был попросту не в состоянии. Более того, дружба Мэрилин со старым Шенком (или я уж не знаю, что там было на самом деле) только убедила Занука в нецелесообразности продлевать с ней контракт: в Голливуде любили и любят победителей, а не отошедших от дел маразматиков, и если «старлетка» не может сообразить, с кем ей, простите, спать, зачем она нужна?

Как бы то ни было, Шенк и пальцем не пошевелил, чтобы попытаться предотвратить прекращение контракта, и совсем не потому, что ему было плевать на Мэрилин, — нет, его тянуло к ней, — но потому, что явственно ощущал собственное бессилие. Кроме того, и правила игры не допускали никаких столкновений между «моголами» — да еще по такому ничтожному поводу. Все, что смог или захотел сделать для нее Шенк, — это попросить независимого продюсера Сола Вуртцела [15] Он прокатывал свои фильмы через кинотеатры, принадлежавшие «Фоксу». дать ей какую-нибудь небольшую роль. Так она впервые появилась на экране в фильме «Опасные годы». Съемки проходили как раз тогда, когда истекали последние недели контракта Мэрилин с Зануком, а фильм вышел на экран спустя полгода после расторжения контракта. «Когда мы сидели в гостиной, мистер Шенк спросил меня: «Как дела на студии?» Я была рада тому, что уж он-то был ни при чем, когда меня увольняли, и сказала: «С прошлой недели я там уже не работаю». Он посмотрел на меня, и по его глазам я поняла, что я не первая, а тысячная, кто вот так же остался без работы. Его усталыми глазами на меня смотрела история Голливуда. Он сказал: «Потерпи… Попробуй на студии Икс». (Как выяснилось, под студией Икс Шенк имел в виду «Коламбию», но в своих воспоминаниях (незаконченных) Мэрилин не называет практически ни одной киностудии и мало кого по фамилии.) А спустя еще несколько месяцев Шенк сообщил, что он договорился на «Коламбии» о контракте для Мэрилин: «Думаю, пора тебе снова приниматься за фильмы».

Контракт Мэрилин на «Коламбии» был вдвое короче аналогичного соглашения с Зануком и немногим продуктивнее — она снялась в одном-единственном фильме («Хористки»). Однако жизненные обстоятельства, насытившие эти шесть контрактных месяцев (с 9 марта по 8 сентября 1948 года), представляют интерес хотя бы потому, что затрагивают нравы околокинематографической среды, а кроме всего прочего открывают в характере Мэрилин нечто такое, чего мы еще в ней не видели (возможно, лишь догадывались).

Нет ничего сложнее, чем описать достоверный факт, по сравнению с этим создание легенды — просто пустяк. Казалось бы, подписание юридического документа (каковым и является контракт) может вызывать вопросы только юридического порядка. Однако мы уже знаем, как вокруг подписания первого контракта (с Зануком) было выстроено сразу несколько версий. Причем версия, «обслуживавшая» легенду, явно заслоняла собой фактическое свидетельство. Сходным образом развивались события и вокруг второго контракта — с «Коламбией», с ее шефом Гарри Коном.

По одной версии, Шенк позвонил прямо Кону, своему давнишнему приятелю еще по временам немого кино и образования Голливуда. Если это так, то, что бы об этом ни говорили, Шенк принял активное участие в судьбе своей «девушки» (или кем там ему была Мэрилин?), и если ее союз с «Коламбией» скоро распался, то виновата в этом только она сама. По другой версии, Гарри Кон заинтересовался Мэрилин независимо от Шенка, увидев ее в упомянутом фильме «Опасные годы», и за очередной партией в покер сказал Шенку, что даст указание своему «открывателю талантов» Максу Арнау связаться с ней. В таком случае достоинства юной Мэрилин, ее внешняя притягательность, ее «аура» становятся качествами объективными, независимыми от индивидуальных склонностей Джо Шенка, и кратковременность контракта оказывается случайной, подверженной несчастливым обстоятельствам. Для обеих версий характерно непосредственное участие Кона и договоренность, так сказать, на высшем уровне. Поэтому очевидна их явная легендарность: о будущей Богине экрана могли договариваться только Боги голливудского Олимпа. Лично я склонен больше доверять еще одной версии: дабы не искушать судьбу, Шенк решил попытаться устроить контракт с Мэрилин на «нижних» этажах голливудской административной пирамиды. Косвенно это подтверждается фразой Шенка, которую приводит Н. Зиролд в своей книге «Голливудские магнаты»: «Не хочу я с этим сукиным сыном с самим разговаривать — может послать меня куда подальше…» Зная всех и вся в Голливуде, он связался с одним из продюсеров «Коламбии», Джони Табсом, специалистом по «программерам» — в данном случае дешевым мюзиклам с примитивным мелодраматическим сюжетом и полупрофессиональной режиссурой. Табс как раз в это время работал над одним из таких фильмов под названием «Хористки» и согласился включить Мэрилин в съемочную группу.

Итак, стоила ли овчинка выделки? За двухлетнюю унизительную связь со стариком с «лицом омара», за обеспечение хозяев кинокомпаний сигаретами, выпивкой и… прочими услугами она получила две крохотные роли в фильмах, специализированных для второразрядных кинотеатров. Была ли эта связь «опасной»? Да, прежде всего в духовном отношении, в смысле «воспитания чувств». Дело даже не столько в том, что ее любовник (до чего бы там у них ни доходили отношения) был старше ее почти на полвека. Известны неравные, но вполне счастливые браки, и примером тому — Чарлз Чаплин, который был старше своей восемнадцатилетней невесты на тридцать шесть лет. Но, во-первых, это был брак, а не оказание «специфических» услуг; во-вторых, люди нашли друг друга, и главное — именно это, а не разница в возрасте. Отношения Шенка и молоденькой Мэрилин суть не просто связь старика и девушки, даже теоретически не имевшая ни малейших шансов на какую бы то ни было стабильность; их роман (если это, конечно, можно так назвать) строился на взаимочувствовании хозяина и прислужницы, наложницы, чего-то среднего между горничной и гейшей. Рвавшаяся, как и другие «старлетки», изо всех сил «наверх» — на экран, в богатые особняки, в роскошные лимузины, к шикарным вечерним нарядам (которые принадлежали бы ей, а не брались напрокат из студийной костюмерной), — Мэрилин рассматривала свои «услуги» лишь как этап, ступеньку, барьерчик на пути к цели. Стоит его перепрыгнуть, оттолкнуться от ступеньки, пережить как вчерашний день — и ты у цели. Но всякие отношения — между людьми. И общественные — между людьми. И служебные — между людьми. Что же говорить об интимных? Но как таковые они требуют нервных, эмоциональных затрат. В данном случае — без отдачи. Ибо какая же отдача от хозяина с лицом омара? Тем более что были и другие.