Артур Трейн - Создатель лун

— Сто пятьдесят тысяч футов! — нараспев провозглашал Борк. — Манометр больше не действует. Мы вышли из земной атмосферы и вступаем в межпланетное пространство.

Мгновение все были безмолвны. Затем Хукер и Рода заметили, что поток гелия от двигателя уменьшается: он принял желто-соломенную окраску, а звук ослабел до нежного, едва слышного жужжания.

— Что случилось? — тревожно спросила Рода. — Мы падаем?

— Нет, — ответил Хукер — мы вышли из атмосферы. При отсутствии воздуха нет сопротивления, нет и среды для распространения звука. Но вы чувствуете тяжесть? Это значит, что аппарат все еще идет ускоренно вверх.

— Как высоко мы теперь несемся? — спросила она со страхом.

Хукер взглянул на свои часы.

— Прошло ровно двадцать минут с момента нашего поднятия. Снаряд должен лететь со скоростью 12 тысяч футов в секунду; вероятно, мы поднялись теперь уже на полторы тысячи километров от поверхности Земли.

Они молча смотрели в окошечко минут десять или пятнадцать. Потом Хукер вдруг вскочил на ноги.

— Чуть не забыл! — воскликнул он. — Пора натянуть веревки.

Он поспешно подошел к соседнему шкафу, вынул несколько свертков веревок и начал систематически привязывать концы их к маленьким стальным крючкам в полу, стенах и потолке комнаты по всем направлениям.

— Разве сегодня у вас стирка белья? — шутливо спросила Рода.

— Это наши спасательные веревки, — ответил Хукер. — Через двадцать минут мы остановим машины и будем лететь дальше по инерции. И тогда трудно будет ходить по комнате без таких приспособлений. Тяжесть не будет больше ощущаться. Вы убедитесь, что для нас не будет ни верха, ни низа; если пожелаете двинуться, то почувствуете, что ничто не прикрепляет вас к месту, и вам придется хвататься за что-нибудь вроде этих веревок.

Комната приняла такой вид, словно гигантский паук раскинул в ней свою паутину. Веревки тянулись повсюду — от стола с картами прямо к двери наружного отверстия, к гардеробной и, наконец, к контрольной комнате, где инженер Эттербери точно так же натягивал «воздушные пути».

Когда эти меры предосторожности были приняты, все, по приглашению Хукера, поспешно поужинали, предвидя, что позже станет очень неудобно обращаться с тарелками и стаканами. Как только машина будет выключена, прекратится и давление книзу от ускоренного движения Кольца.

— Мы теперь, вероятно, больше чем в 30 тысячах километров от Земли и движемся со скоростью около 11 километров в секунду. Опасность упасть обратно теперь уже миновала, — сказал Хукер.

Он с усилием прошел к говорной трубе и позвонил в электрический звонок.

— Выключите на время машину! — приказал он Эттербери.

Затем он вернулся к окошку и опять лег на пол.

— Мы сейчас испытаем новое ощущение, — сказал он.

Пронзительный шум динамо-машины быстро упал в высоте тона; пылающий свет гелия под Кольцом медленно бледнел и вскоре исчез. Это и был тот момент, когда Торнтон потерял Кольцо из виду в искателе большого телескопа.

Едва прекратился поток гелия, у всех явилось любопытное ощущение. Давление, которое тянуло их к полу, постепенно ослабело, и тела их стали легче. Хукер положил руки на пол сбоку и, оттолкнувшись, поднялся на всю длину рук. Он легко держался на кончиках пальцев; потом, к изумлению своих спутников, быстро поднял руки, но вместо того, чтобы упасть, медленно вернулся в первоначальное положение, подобно телу, взвешенному в жидкости.

— Через мгновенье мы ничего не будем весить, — объявил он. — Двигатель еще работает, но скоро остановится совсем, и тогда — прощай тяжесть!

Не было никакого ощущения движения. Казалось, Кольцо висит неподвижно в пространстве. Подобно обитателям Земли, движущимся в пространстве со скоростью ста девяти тысяч километров в час, путешественники не ощущали своего движения.

— Но почему же мы ничего не будем весить? — спросил Борк. — Разве Земля нас больше не притягивает?

— Конечно, — возразил Хукер. — Земля притягивает, но единственное действие этого притяжения скажется лишь в уменьшении нашей скорости.

— О, я чувствую себя очень странно, — прервала Рода. — Будто лечу в каком-то очарованном сне. Боюсь захворать.

— Не заболеете, — успокаивал Хукер. — Ощущение, будто все поддерживающие связи ослабли, через минуту пройдет.

— Конечно, — вставил Борк. — То же самое ощущается, когда быстро ныряешь на аэроплане или попадаешь в воздушный водоворот. Я часто замечал это.

Хукер оттолкнулся руками от пола и медленно поплыл по воздуху над их головами, пока не ухватился за площадку под телескопом.

— Я хочу взглянуть на Медузу и убедиться, верно ли мы держим направление, — говорил он и в то же время старался поместиться под телескопом. Держа окуляр телескопа между пальцами, он удобно наклонился в горизонтальном положении.

— Мы отошли градуса на два, но это не важно сейчас, — сказал Хукер и, легко оттолкнувшись от телескопа, опять поплыл на спине над головами спутников.

— Что это? — воскликнула Рода, наполовину поднимаясь с кресла. К ее удивлению, она также плыла в воздухе и, сохраняя грациозную позу, медленно пристала к потолку, рядом с Хукером.

Борк разразился смехом.

— А как вы попадете вниз?

Рода подвернула платье вокруг лодыжек и махнула рукой Борку.

— Почему вы не идете сюда к нам?

— Действие и противодействие, говоря словами бессмертного Ньютона, — начал объяснять Хукер, — равны и противоположны. — Он дал легкий толчок Роде, и оба стали двигаться, пока не ударились легонько о противоположную стенку комнаты. — Удачно? Будь у нас под руками шары и кии, мы могли бы сыграть партию в бильярд трех измерений.

Борк приложился лицом к окошку и всматривался в бездну пространства, зиявшую под ними.

— Вы пропустите нечто интересное. Спуститесь-ка лучше и поглядите, — крикнул он.

— Но как спуститься? — вздохнула Рода в смущении. — Что мне делать?

— Не то, что вы делаете на Земле, — посмеивался Хукер. — Ухватитесь за спасательную веревку и отталкивайтесь.

Они вместе медленно влекли себя назад, к столу, с помощью спасательных веревок и оттуда к окошечку.

Свет от двигателя исчез совершенно, и Кольцо плавало в Стиксовом мраке пространства. Земля, казалось, пропала. На ее месте была обширная черная твердь, переполненная миллионами сверкающих миров. Было полнолуние, и луна светила, подобно солнцу, над их головами. Лунный свет, не ослабленный земною атмосферою, нисколько не уменьшал яркости звезд. Получался совсем новый и чудный эффект: темный бархатный покров ночи, усыпанный раскаленными и, казалось, неподвижными точками, мириады которых сияли спокойным, не мерцающим светом.

Прямо под собою путешественники видели нечто вроде огромной черной пропасти. Она занимала почти десятую часть неба, и здесь не виднелось ни одной звезды.