Владимир Рыблов - Туркменская трагедия

После маскарада снимки его “таинственных” встреч публикуют в газетах, выдавая сей пассаж за “мудрость” и “отеческую заботу”. И сам же “баши” с телеэкрана делится впечатлениями инкогнито.

— То, что я переоделся, никто не знал, — взахлеб рассказывал он о своем очередном костюмированном представлении. — В таком виде я завалился к художникам, на выставку. Они, озабоченные своими делами, даже не глянули на меня, видно, приняли за своего, повернулись и куда-то пошли, — и Ниязов заливается дурашливым хохотом.

Шутовство тем более отвратительно, что оно оскорбляет национальные чувства туркмен, которых “баши” превратил в незаметных безмолвствующих статистов на сцене жизни, где режиссура и главная роль маскарабаза-шута принадлежит ему одному.

В своих выступлениях он то и дело предупреждает людей избегать крамольных разговоров, сплетен и наветов, а сам всякий раз скатывается до мелочных кухонных пересудов, а в своих действиях — до преследования всякого инакомыслия. Неуверенный в своей политике, обеспокоенный возможным взрывом людского возмущения, он наращивает силовые структуры, с помощью которых пытается запугать народ и как можно дольше удержаться у власти. В 400-тысячном Ашхабаде, во всех его трех этрапах (районах) он создал этрапские отделения КНБ. При Советах функции этих отделений исполнял республиканский КГБ, а его Ашхабадский городской отдел в годы перестройки было сочтено целесообразным ликвидировать. А теперь все возвращается на круги своя?

Человеку, после распада СССР не бывавшему в туркменской столице и велаятских (областных) центрах, ныне они напоминают военизированные города наших соседей-иранцев: внутренние войска, полиция, армейские подразделения денно и нощно охраняют министерства, ведомства, учреждения, даже фирмы и компании; во многих местах введена пропускная система, без паспорта не сядешь в поезд или междугородний автобус, билет на проезд не обязателен, деньги обычно платят проводнику или водителю, который в свою очередь делится с вышестоящим начальником. Они же, в поездах и автобусах, помимо полиции, проверяют документы пассажиров.

Один известный врач мне говорил: “Если раньше извечной, но приятной проблемой было устроить сына или дочь в институт, то теперь одна, но страшная забота: чтобы дитя к наркотикам не пристрастилось или в тюрьму не угодило...”

Президент часто говорит об уважении к человеческой личности, будто восторжествовавшей в стране после обретения ею независимости, особо подчеркивая “свой путь и в защите прав человека”. Как это должно выглядеть, он подробно проинструктировал 20 апреля 2000 года на совещании работников правоохранительных органов, где призвал тщательно отбирать в свои ряды достойных, начиная с момента их поступления на правовые отделения высших учебных заведений или в Полицейскую академию. Претендентов на учебу или работу в этой сфере призвал “отец нации” “проверять до третьего колена, чтобы не оставалось ни малейшего сомнения в их абсолютной честности” (“НТ”, 21.04.2000).

Такие строгости, пожалуй, не вводились при советском тоталитаризме, когда, по известной сталинской формуле, сын не отвечал за отца, а тут скромный парень или девушка, с отличием окончившие среднюю школу, с безоблачной биографией, собираясь поступить на юридический факультет или в Полицейскую академию, должны нести ответ за грехи прадеда на бытовой почве, о коих молодые люди и не ведают. Нонсенс! Но один сотрудник правоохранительных органов пояснил мне, что всякий отбор будет вестись по благонадежности, определяемой, главным образом, “лояльностью” к президенту. Но и тогда многие не смогут устроиться на работу, а молодые люди — на учебу, ибо в стране немало людей, недовольных политикой “баши”, и говорят они о том открыто.

И все же верные “сердару” правоохранительные органы стараются пропускать кадры через определенные фильтры. Сплошную стену казуистики возвели, к примеру, перед лицами устраивающимися на службу в хозяйственные подразделения Президентского совета, Кабинета министров, Меджлиса, любого министерства или ведомства, скажем, на должность истопника, садовника, рассыльного, уборщика... Претендент должен заполнить анкетные данные не только о себе, о близких и родственниках, но также перечислить поименно братьев и сестер жены (мужа), если они замужем или женатые, указать год их рождения, а если кто-то из них умер, то в каком году и где похоронен. Можно представить, какие заковыристые вопросы задаются бедным кандидатам, собирающимся устроиться на работу в аппарат правительства или в правоохранительные органы, скажем, рядовым референтом, секретарем, следователем или постовым полицейским.

Президент, судя по его словам, видимо, озабочен нравственной чистотой рядов правоохранительных и судебных органов и потому призвал решительно очистить свои ряды от мздоимцев и взяточников. В те же дни, как бы в назидание и в знак доказательства, что “баши” не бросает слов на ветер, был лишен звания “подполковник внутренней службы” и привлечен к уголовной ответственности некий А. Ходжамов, получивший взятку в 100 американских долларов. Поделом, конечно. Об этом в республиканских газетах был даже напечатан специальный Указ президента Туркменистана, дескать, смотрите, как власть строга к лихоимцам.

Но почему та же власть закрывает глаза на крупных лихоимцев, и в сети правосудия попадает лишь мелочь. Ведь люди открыто говорят, что правоохранительные органы освобождают от ответственности закоренелых преступников, которым место только в тюрьме.

Не секрет, что от решетки можно откупиться солидной взяткой, сумма которой определяется статьей Уголовного кодекса: грозит тебе два года заключения — плати две тысячи, три года — три тысячи долларов, чем срок больше, тем и ставка выше. Зато свобода гарантирована.

Тлетворным дыханием мздоимства охвачена почти вся система образования. Поборы с родителей под различными видами существуют в школах и средних учебных заведениях. В вузах для абитуриентов установлена твердая такса: стать студентом института мировых языков можно, уплатив не менее трех-четырех тысяч долларов, в туркменском госуниверситете прейскурант выше: на юридический факультет без пятнадцати тысяч долларов не поступишь, в военных учебных заведениях взимают чуть скромнее, так как учиться на офицера после постылой службы в армии, от которой многие откупаются, охотников мало.

В связи с заметным сокращением приема в вузы страны, возрос приток в военные учебные заведения девушек, и генералы оперативно среагировали, увеличив мзду с родителей абитуриентов. Ведь над одними генералами стоят другие генералы, со звездами покрупнее и с аппетитами соответственно чину. Одно лишь вызывает недоуменнее: неужто президент, дотошно осведомленный о стодолларовом взяточнике, не знает о крупных лихоимцах, орудующих у него под носом? Ничего не может сделать — а может быть, не хочет?