Владимир Рыблов - Туркменская трагедия

В ходе этих посещений инициатива, как правило, оказывается за иранской стороной. Она без обиняков ставит перед “туркменскими братьями” вопросы, имеющие престижное значение для “титульной нации” и, конечно, успешно их решает. К примеру, иранским властям Туркменистан передает их граждан, в основном осужденных за участие в наркобизнесе и нарушение государственной границы. В Ашхабаде, в экологически благополучном районе, иранцам отведена огромная территория, раскинувшаяся в двух городских кварталах. Помимо здания посольства и его служб, а также жилых помещений, они возводят мечети, открывают медресе, свои фирменные магазины и супермаркеты, распространяют религиозную литературу, а в вузах республики функционируют отделения по подготовке специалистов фарси, в иных школах вводится также изучение этого языка. В туркменской столице уже несколько лет действует культурный центр Ирана, где проводятся фестивали иранских фильмов, работают курсы по обучению персидскому языку, изучается культура и национальные традиции этой страны, ее народа.

Что же туркменская сторона? Казалось бы, президент страны, “обладающий мудростью пророка”, объявивший себя защитником всех туркмен и даже присвоивший себе титул “главы туркмен”, палец о палец не ударил, чтобы не только остановить геноцид своих соотечественников, живущих в Иране, но и не попытался защитить в своей стране политэмигрантов, узурпировал элементарные человеческие права беженцев и вопреки здравому смыслу даже приказал поскорее “выдавить их из Туркменистана”.

По подсчетам демографов, за пределами страны проживает свыше пяти миллионов этнических туркмен, во всяком случае, их не меньше, чем в самом Туркменистане. И с обретением независимости в Туркменистан намеревалось переселиться немало соотечественников, особенно из Афганистана и Ирана, у коих на земле предков осталось немало родственников.

Президент Ниязов, поначалу громогласно объявивший, что все туркмены на родине предков обретут свой дом, вскоре пошел на попятную. Что случилось? Дело не только в непостоянстве, неуравновешенности характера “баши”, который ради дешевой славы может выдать векселя и тут же изменить своему слову, но и в том, что его авторитарный режим правления привел страну к экономическому кризису, породил волну безработицы, а отсюда и все вытекающие последствия.

Куда же девать приток эмигрантов, беженцев, когда “своими” безработными хоть пруд пруди? И “отец” всеми правдами и больше неправдами возвел искусственные преграды на пути зарубежных туркмен, стремившихся на свою историческую родину. Им еще и квартиры подавай. Где их напасешься?

Президент, как всегда, остается верен себе: даже с обездоленными людьми ведет двойную игру, страшась признаться в своей несостоятельности. Змея, как бы не извивалась, а в нору вползает выпрямившись. Но “баши” бесподобен: он, пожалуй, и в нору сможет вползти извиваясь. Нет, чтобы сказать правду о создавшейся ситуации, так он даже на V конференции туркмен мира, прошедшей накануне 2000 года, продолжал изворачиваться и лгать, суля соотечественникам златые горы, хотя многие, кто слушал его, уже давно в нем разуверились. Недаром туркмены говорят: “Не иди ночью на огонь, днем — на дым”. Не дойдешь: огонь может потухнуть, дым — развеется. Так и ниязовские посулы подобны миражам.

Однако “отца нации” больше всего заботит соотношение родов и племен в Туркменистане. Открой двери в страну, как он обещал, особенно афганским и иранским туркменам, которых в своем подавляющем большинстве представляют иомуды, эрсары, сарыки, салоры, и сложившаяся в Туркменистане устойчивая система преобладания текинцев нарушится. Не секрет, что суть политики “баши” в комбинации авторитаризма и нефтедолларов.

А большой приток в страну нетекинских племен изменит соотношение сил, клановый баланс может трансформировать уже сложившиеся племенные институты.

Вот эта гнетущая мысль больше всего не дает покоя “сердару”. Он уже давно заметил, что зарубежные туркмены, в отличие от “своих”, более раскованны, в них меньше комплексов, имеют опыт борьбы с властями. Особенно беспокойны иомуды, не единожды выступавшие с оружием в руках против царского режима, советского и иранского правительства. Это и настораживает “отца нации” больше всего. Пусть уж тогда каждое “дитя” живет подальше от своего “отца” — так спокойней родителю. Тем более он им вовсе не “отец”, а только отчим.

В очередной приезд Халила-ага Аннаева в Подмосковье, куда в последние годы переселилось много туркменистанцев, среди коих есть и его родичи, он привез мне целую кипу вырезок из газет и журналов, издающихся в Туркменистане. Эти материалы, дополненные живым рассказом ветерана, очень помогли мне продолжить свое документальное повествование. Отдельные факты знакомы по моим прошлым поездкам в Туркменистан, а иные Халил-ага сопровождал запоминающимися комментариями.

Его больше всего обескураживало верхоглядство, поверхностность суждений отдельных заезжих авторов, чьи “впечатления” печатаются в местной прессе. Правда, таких публикаций мало, их сочинители видят одну, парадную сторону туркменской жизни, на которую они взирают сквозь розовые очки. Вот что пишет украинский путешественник Владимир Чередниченко: “Конечно, и на Украине мы много строим: мосты через Днепр, нефтетерминал Одесса — Броды, новые модели самолетов “АН-70” и “АН-140”... Но чтобы такой размах, как в Туркменистане!.. Десятки, сотни новых заводов, фабрик, железные и автодороги, пятизвездочные отели... Мне довелось побывать в разных странах мира, но нигде не слышал о государстве, которое своим гражданам бесплатно дает, например, воду, электроэнергию, природный газ...” (“НТ”, 17.08.98).

Не меньше ахов и вздохов и у другого автора, Александра Безлюдко, механика, заехавшего в Ашхабад из Южно-Сахалинска. Пробыв в стране всего десять дней, не выехав даже за первый семафор, он судит обо всем Туркменистане в целом, как “о сияющей жемчужине не только среди стран СНГ, но и самой прекрасной стране на всем Великом шелковом пути”. (Лестно, конечно, слышать подобное о своей Родине, но все хорошо в меру.) И, “моля у Всевышнего долголетия и доброго здоровья для дорогого Сердара”, которого видел лишь на бесчисленных портретах и скульптурах, сей лирик-механик восторженно заявляет не только от себя, но и от имени всего туркменского народа: “Лично Вы для меня — образец мудрого вождя, который любит свой народ, а народ отвечает ему такой же искренней любовью и глубоким уважением”.(“НТ”,05.11.99).

— И впрямь, как говорят в народе, услышавший видевшему о новостях ведает, — перебивает мои мысли Халил-ага. — Помню, в первые годы независимости, когда Ниязова провозгласили президентом, его часто российская пресса критиковала. Теперь же о нем больше пишут хвалебное, особенно лезет из кожи парочка журналистов из “Независимой газеты”, чаще выступающих под псевдонимами. И не потому, что он стал руководить лучше, стало меньше недостатков и республика пошла в гору. Нет, Ниязов хоть и хвастается по привычке, что за восемь прошедших лет “пройден путь, равный столетиям,— это лишь фраза, на деле страна загнана в “черную дыру”.