Максим Муравьёв - Сумасшедшая хронология

Как же не смешивать? Опять Грубер, опять медик, опять в Петербурге, министров лечит, только умер не в 1805, а после 1813 г..

1701: 7 июля капитан (т. е. Пётр) пошёл в Новгород, 1 октября вернулся в Москву.

1801: из Петербурга Александр 31 августа едет в Москву. Был и в Новгороде. 8 сентября торжественный въезд в Москву, разница с 1 октября в 23 дня, 11 +12 дней.

5 сентября Александр остановился в Петровском дворце у Москвы. Слово «дворец», «пэлэс», могли спутать со словом «полис» и тогда Петровский дворец превратится в Петровский город, т. е. в Петербург. Так тоже могли путать Петербург и Москву.

1703 (11, 15, 10): 22 августа спустил на воду корабль, именуемый Штандр, буеры Вейх-Трагарс и Бир-Трагарс.

1803 (6, 3, 15): 22 августа спуск на воду военного корабля о 84-х пушках, как назывался корабль, не сказано.

В июне 1704 г.: «Спустил галеру Александра Макидонского» (Македонский написано через «и»). Так в Походном журнале. Откуда у Петра галера Македонского? Если это название, то надо было написать: «Спустил галеру „Александр Макидонский“».

Пётр – это Александр, в том числе и Македонский, вот и называют его галеры галерами Македонского.

Александр родился в Петербурге, но где конкретно? Петербург большой. Но историки не знают, где именно. Но нет ничего невозможного. Можно догадаться, где родился Александр I. Рядом с Петербургом была мыза, местность под названием Пелла, в 32-х верстах от Петербурга, сейчас это город Отрадное. Эту мызу Екатерина II купила в 1784 или 1785 г. у Ивана Ивановича Неплюева, возможно поэтому она и называлась Ивановская мыза.

Купив мызу, Екатерина, по одной версии, назвала её Пелла, «в память рождения первого Богодарованного ей возлюбленного внука, названного Александром, потому что Александр, сын Филиппа Македонского, прозванный Великим родился в Пелле» 107.

Рассуди логически. Допустим, Александр I родился в Пелле (в Ивановской мызе) и Екатерина решает назвать мызу Пеллой, потому что в древней Пелле родился Великий Александр Македонский; т. е. она как бы применяет магический приём, мол, если Александр рождается в Пелле, он становится великим… А если нет? Если Александр родился где-нибудь в Петербурге, в каком-нибудь Летнем дворце, например. И вот Екатерина купила мызу и называет её Пелла в честь Пеллы, где родился Македонский… Где логика? Причём тут Македонский? По такой странной логике мызу можно было назвать и Вавилоном, потому что там умер Македонский, и Тиром, потому что Македонский брал Тир штурмом, и Каиром, потому что там очень редко идёт дождь, и ещё какими угодно городами… Короче, если Александр не родился в Ивановской мызе, позже названной Пеллой, то мы смело можем Екатерину Ничтожную обозвать ещё и Екатериной Нелогичной, самой нелогичной женщиной в мире.

Идём дальше. Но если в 1784–1785 г. мызу называют Пелла, значит родился Александр ещё не в Пелле, а в мызе Ивановской?.. Тут тоже есть, что возразить. По другой версии, эту местность назвал Пеллой ещё Пётр I. И это значит, что в 1777 г. Пелла уже существовала и история с переименованием в честь Македонского – выдумка. Такая же, как и переименование Хаджибея в честь древнего Одессоса.

Вот коммунисты строили новые города и почему-то не называли их в честь древних городов. Не построили в России ни Спарты, ни Рима, ни Афин… Странные люди…

Ну а как же настоящая-то Пелла, македонская? Там, наверное, таблички по всему городу висят: «Здесь родился Александр Македонский» или «Здесь Александр Македонский учился стрелять из лука». Ха-ха, ничего подобного. Нет никакой Пеллы в Македонии. Есть городок Айи Апостоли, рядом с которым нашли какие-то развалины и решили почему-то, что это и есть древняя Пелла. Раскопки там начались в 1914 г., в 1936 г. Айи Апостоли переименовали в Пеллу. Наверное, для того чтобы туристам больше верилось, что Македонский родился именно тут. Если турист не дурист, то ему надо в Отрадное ехать, там гораздо больше шансов найти место, где родился Александр Македонский.

А возможно, что Пелла – это просто искажённое слово поле, поль, полис, т. е. город.

Якобы из-за ненависти к матери Павел приказал разрушить в Пелле каменные дома, которые были превращены в кучи кирпичей 108. Получается, что к началу правления Александра никакого дворцово-паркового ансамбля в Пелле не было.

Существует картина Бромптона, изображающая юных Константина и Александра, разрубающего гордиев узел 109(Картину датируют 1781 годом, т. е. детям на ней должно быть 4 и 2 года, но они на вид года на три старше). Опять Александр копирует Македонского, который, как ты знаешь, тоже рубил гордиев узел.

Как-то Македонский был ранен стрелой так, что расколотая кость голени выступила из раны 110. Это было под Маракандой. Нечто похожее было с русским Александром. В 1823 г. в Брест-Литовске на манёврах лошадь ударила его копытом в голень. На месте этой раны образовалась язва. 26 января 1824 г. с язвы отделился обширный гангренозный струп и врачи, очистив гной, увидели, что язва простирается до самой надкостной плевы. Лейб-медик Виллие был рад, что плева цела, иначе бы началась костоеда или омертвение… Короче, и здесь кость выступила из раны, её было видно, как и кость Македонского.

Много ли ты знаешь людей, кость голени которых можно было видеть из раны? Редчайший случай. Только врачи травматологи часто могут такое наблюдать, но и они, я думаю, редко видят глав государств с подобными травмами… А Курций Руф, например, не пишет о переломе кости голени Македонского, он пишет, что варвары, которые ранили Александра, на следующий день «отправили к царю послов, которых тот сейчас же велел привести; сняв с раны повязки и скрыв ее серьезность, он показал варварам свою голень». То есть рана была такая, что можно было её показать и скрыть при этом её серьёзность. У Александра I тоже сначала рана не казалась опасной, нога просто была сильно опухшей. Александр I с больной ногой в тот же день «вышел к обеденному столу, к коему приглашены были генералы и штаб-офицеры обеих армий. Цесаревич Константин Павлович, встревоженный этим приключением, распорядился, чтобы расследовать обстоятельства дела, но император повелел оставить это происшествие без последствий, не желая подвергнуть злополучного полковника (лошадь которого лягнула Александра) какой бы то ни было ответственности». А послы, пришедшие к Македонскому «заявили, что они, узнав о его ранении, были опечалены не меньше македонцев и если бы нашли виновника, выдали бы его; ведь только святотатцы сражаются против богов». Вот какие странные враги у Македонского. Они не только огорчаются болезни Александра, но и готовы выдать человека, ранившего вражеского царя. Не удивительно, что Македонский с таким противником лично «сражался среди первых».