Елена Поликарпова - Войны будущего. От ракеты «Сармат» до виртуального противостояния

Сейчас у многих политиков господствует иллюзия, что информационный суверенитет вроде бы и не нужен, потому что Интернет представляет собою свободное киберпространство, что масс-медиа преподносят достоверную информацию (на самом деле эти масс-медиа следует называть средства массовой дезинформации). На самом деле информационный иммунитет обеспечивает безопасность любого государства. Само понятие цифрового суверенитета складывается из электронного суверенитета (устойчивости, защищенности в кибервойне) и информационного суверенитета (устойчивость к информационной войне). «В идеале у государства, которое претендует на цифровой суверенность, должен быть электронный щит: собственная аппаратная, программная и мобильная платформы, собственная структура СМИ, ТВ, Интернет, собственные системы и средства пропаганды и ведения информационной войны, развитая идеология, законы» [740]. Слабыми местами России являются, во-первых, отсутствие собственной государственной идеологии (либеральная идеология постоянно воспроизводится Америкой), поэтому существует возможность воспользоваться имеющимися идеологиями – православием и социализмом (или их парадоксальной комбинацией); во-вторых, не имеется полной технологической цепочки, поддерживающей цифровой суверенитет (от собственного процессора и операционки до офисного пакета и браузера). Один из авторов (В.С. Поликарпов) в свое время работал профессором в Орловском военном институте правительственной связи и информации, поэтому полностью согласен с этими характеристиками состояния информационного суверенитета России. Во всяком случае, существенным является вывод И.С. Ашманова о необходимости России иметь собственную идеологию, защищаемую и поддерживаемую информационным суверенитетом. Данный вывод коррелируется с тезисом А. Рара, согласно которому «сейчас Россия больше не стремится на Запад, а пытается создать свою собственную модель реинтеграции на постсоветском пространстве» [741]. Данная модель вписывается в современный эволюционирующий полицентричный мир, формирование которого началось на рубеже XX–XXI столетий. В этом мире Россию поджидает целый спектр новых возможностей, вызовов и рисков [742], в том числе и информационных угроз и опасностей.

Для выживания России в новом цифровом мире и выхода на динамичную траекторию развития её политической элите необходимо «немедленно создать свой ударный отряд – информационный спецназ!» [743]. Необходимость в создании информационного спецназа (и информационных таможенных постов) обусловлено тем, что личность и государство, информационные войны и терроризм, политика и экономика, технологии и коммуникации уже оцифрованы, образуя «дивный новый мир» [744]. Деятельность информационного спецназа, информационных таможенных постов и информационных войск должна принимать во внимание новейшее развитие информационно-коммуникационных технологий. Весьма динамичное развитие ИКТ привело современное общество к такому насыщению гигантскими потоками информации, что их теперь невозможно обрабатывать и использовать на практике. Поэтому на помощь приходят технологии облачных вычислений и аналитика «Больших Данных» (Big Data), которые позволяют упорядочивать эти информационные потоки. ИТ-директор США В. Кундра характеризует следующим образом значимость облачного компьютинга: «Изобретение облачного компьютинга создает условия для тектонического сдвига, по силе воздействия на государственные органы, не уступающего появлению Интернета. Не вызывает сомнения, что облачный компьютинг трансформирует работу правительств…» [745]. Вполне закономерно, что сейчас в Америке начался процесс «вебификации»(от термина «веб-сайт») всех существующих государственных учреждений, который намечено завершить к 2020 году.

Именно использование этих технологий, имеющих дело с виртуальным миром, дает возможность государству сохранять свой информационный суверенитет и противодействовать информационным угрозам и кибератакам. Данный виртуальный мир характеризуется параметрами виртуального времени, что дает возможность эффективно использовать их свойства в информационном противодействии угрозам и опасностям различного рода. Поскольку потенции виртуальной реальности практически являются безграничными, постольку и виртуальное время обладает неисчерпаемыми свойствами: «К числу основных, если не главных, свойств виртуального времени, относятся многопотоковость и масштабируемость. Виртуальное время как в одном, так и сразу в нескольких его потоках, можно произвольно (разумеется, в пределах возможностей вычислительного средства) замедлять или ускорять» [746]. Существенным является возможность переходить от виртуального времени к реальному, согласовывать их шкалы. Это позволяет не только обрабатывать значительные потоки информации, но и экспериментировать с различными вариантами проектируемых социальных, политических, экономических и иных процессов, чтобы государство было способно принимать участие в идущем информационном противоборстве между странами мира и успешно отстаивать свой информационный суверенитет.

Особое значение в настоящее время приобретает теория «Больших Данных»как мощной технологии и сильной аналитики, посредством которых корпорация IBM выстраивает систему управления информацией (инструменты класса Information Governance). Согласно дефиниции «Больших Данных», они обладают тремя ключевыми характеристиками, а именно: во-первых, объем (в 2011 году порядка 90 % имеющихся в мире цифровых данных получены только за последние два года, по прогнозам к 2020 году масштабы цифрового универсума увеличатся в сравнении с 2009 годом в 44 раза); во-вторых, разнообразие («Большие Данные» представляют собою неструктурированные данные различной природы – это электронная почта, посты в социальных медиа, видео– и аудиозаписи, данные различных сенсоров и прочие элементы ИТ-инфраструктуры, которые не поддаются описанию в рамках единой схемы); в-третьих, колоссальная скорость обработки информации [747]. Значимость «Больших Данных» состоит в том, что количество накапливаемой информации в государственной организации (в любой другой организации) значительно превышает её возможности перерабатывать эту информацию, что снижает эффективность её функционирования.

Следует иметь в виду то, что понятие «Большие Данные» появилось 3 сентября 2008 года в специальном номере британского научного журнала «Nature», посвященного поиску ответа на вопрос «Как могут повлиять на будущее науки технологии, открывающие возможности работы с большими данными?» [748]. После этого само понятие Big Data в большинстве случаев стали связывать с бизнесом, хотя в действительности это не так, ибо парадигма «Большие Данные» по аналогии с метафорами «большая нефть», «большая руда» и др. выражает новый масштаб. Сами Big Data представляют собою стихийно обрушившийся поток информации, новые технологии, кардинально изменяющие информационную среду, очередной этап технологической революции. Эти «Большие Данные» есть «скорее всего, и то, и другое, и третье, и еще пока неведомое» [749], т. е. они есть нечто качественно новое. Частным случаем этого нового является то, что посредством использования аналитики «Больших Данных» можно «вычислить» скрытую конкурентом, государством информацию, её же можно использовать и для защиты конфиденциальной информации. Понятно, что функционирование современного государства как сложной информационной системы теперь становится невозможным без использования «Больших Данных» (это относится, прежде всего, к деятельности электронного правительства) [750].