Владимир Рохмистров - Книга алхимии. История, символы, практика

До сих пор ученые стремятся понять это невероятное явление, названное ими сверхпроводимостью. Неужели существуют определенные внешние условия, при которых возможен вечный двигатель? Даже жутко становится, едва лишь подумаешь об этом. Почему бы в таком случае не допустить возможности существования и некоего порошка-катализатора, дающего «команду» одной кристаллической структуре элемента перестроиться в другую? Ведь сам факт, что сегодня ученые не в состоянии превратить один металл в другой, еще не является доказательством невозможности этого. А не о знании ли такого свойства элементов свидетельствует восторженное выражение известного алхимика Раймонда Луллия: «Mare tingerem si mercurius esset!» [1]Как это похоже на Архимедово восторженное восклицание – дайте мне точку опоры, и я переверну земной шар!

Впрочем, если бы не делийская колонна, у нас, быть может, не было бы никаких проблем и сомнений, и мы считали бы, что получение стопроцентно чистого металла просто-напросто невозможно. Его не удается получить ни при зонной плавке, ни при плавке в полном вакууме. Но наводит на размышление другое – совершенно чистый металл вообще не способен образоваться естественным путем, ибо в природе ничто не существует в чистом виде, как не существует, например, идеально ровной прямой. Идеальный шар можно изготовить только искусственным путем. И в таком случае, пожалуй, ученые напрасно не принимают всерьез алхимиков, сумевших добиться невероятных результатов задолго до наших просвещенных времен. О том же самом свидетельствуют и достижения египетской цивилизации, фактически окончившей свое существование еще до наступления христианской эры. За три тысячелетия своего развития Египет научился создавать вещи, о которых современная наука даже не имеет понятия. Это и не удивительно: третье тысячелетие нашего сознательного развития только начинается, и нам предстоит еще весьма долгий путь к обретению египетского уровня знаний о мире.

Дыхание человеческого общества в веках столь же естественно и постоянно, как и повседневное дыхание обычного человека – это в равной степени относится и к метаниям человеческого ума от признания до отрицаний одних и тех же предметов. Так из века в век преобладает то уверенность в действительном существовании Бога, то пафос полного отрицания всякого надмирного бытия; то вера в бессмертие души, то полный скепсис законченного материализма, напрочь отрицающего даже саму идею возможности ее существования. Не является исключением и отношение человечества к феномену алхимии.

Пережив в Средние века расцвет, к XVII веку алхимия стала приходить в упадок. И уже казалось, что все больше обретающая ясность взгляда наука вот-вот нанесет ей окончательный сокрушительный удар, как вдруг в 1800 году геттингенский химик Кристоф Гиртаннер восторженно заявил: «В XIX веке превращение металлов друг в друга будет широко использоваться. Каждый химик будет делать золото, даже кухонная посуда будет из серебра и из золота!» И это высказывание стало передаваться из уст в уста, пленяя всех ожиданием воистину «золотого» века.

Однако, вопреки всем ожиданиям, XIX век пошел совсем по иному пути. Благодаря промышленной революции естественные науки начали развиваться еще более бурно, и вера в алхимию, едва успев взлететь до небес, стала таять, как лед на весеннем солнце. Все чаще стали появляться статьи, заявлявшие, что прошло время шарлатанов, которые поражали мир ошеломляющими опытами. А после открытия Д. И. Менделеевым периодического закона, фактически ознаменовавшего начало становления классической химии, алхимики, казалось, уже окончательно и навсегда сдали свои позиции. Металлы были признаны химическими элементами, обладающими раз и навсегда от природы установившимися неизменными свойствами, и даже в кругах, далеких от науки, постепенно укрепилось убеждение, что ни один из них нельзя превратить ни в столь желанное золото, ни вообще в какой-либо другой элемент.

Но уже в начале следующего века, в 1909 году, Н. А. Морозов, ставший впоследствии одним из первых советских академиков, написал: «Неужели старинная мечта алхимиков о превращении простых веществ друг в друга близка к осуществлению? Вот вопрос, который беспрестанно звучит уже три года не только в „популярных“ журналах и газетах, но даже в специальных изданиях». Все снова вернулось на круги своя. И снова стал постепенно побеждать скепсис, посеяв к концу и этого века полное недоверие ко всякого рода алхимикам и оккультистам.

Всеобщее поношение алхимии и алхимиков происходило, даже несмотря на признание ученых о реальности трансмутации металлов. Великий физик XX века Резерфорд однажды сказал, что знает, как превратить ртуть в золото – вот только это искусственное золото будет настолько дорогим, что… овчинка не стоит выделки. Однако современные трезвомыслящие люди по-прежнему заявляют, что, хотя трансмутация металлов и оказалась возможной, подобные превращения происходят только в атомном реакторе, [2]а в средние, мол, века все равно достигнуть этого было нельзя. Вывод напрашивается сам собой: все эти алхимики явные шарлатаны.

Конечно же, сегодня есть ученые, более реально смотрящие на вещи, не торопящиеся с осуждением – но даже и они склонны считать алхимиков людьми заблуждающимися. Эта категория ученых считает алхимию лишь матерью современной химии и медицины. Согласно их мнению, алхимики, хотя и ошибались относительно своего основного постулата, все же принесли науке немалую пользу многочисленными экспериментами и исследованиями.

Однако можно взглянуть на алхимию и с другой стороны и наконец признать, что дата открытия Менделеевым периодического закона – 17 февраля (1 марта) 1869 года – положила начало не только периоду классической химии. Эту дату с полным основанием можно принять за начальную точку отсчета и классической ал химии – алхимии как науки, больше не связанной никакими ложными установками и имеющей возможность посвятить себя в чистом виде только собственным задачам. Но для того, чтобы понять, что же такое классическая алхимия, сначала необходимо определить, в чем именно заключается цель алхимии самой по себе.

Итак, химия вступила в свою сознательную жизнь и превратилась в самостоятельную, вполне позитивную науку. С этого момента деление на пафферов и шарлатанов [3]потеряло смысл, и их место заняли ученые-химики. А истинных алхимиков наконец-то оставили в покое. Поэтому, когда в начале XX века, благодаря успехам физики, вдруг стало вновь совершенно ясно, что трансмутация металлов – вещь естественная и вполне достижимая, никто уже не задыхался от восторга. Трансмутация оказалась очень дорогим удовольствием, гораздо более дорогим, чем простая добыча золота в месторождениях.

Читать дальше