Феликс Филатов - Клеймо создателя

Других столь же простых условий сборки тетраэдра с нуклонным равенством граней не существует. Также (естественно) не удается сформировать подобный тетраэдр, используя значения порядковых номеров этих мономеров в качестве их альтернативных параметров. Количественная симметрия имеет место только в отношении номеров инвариантных мономеров сплошной последовательности аминокислот (независимой от арс-класса): суммы номеров мономеров вершин полученного тетраэдра и центров его граней равны (и в случае нумерации по нарастанию нуклонной массы составляют замечательное – в контексте этой и предыдущей глав – десятичное число 37).

Инвариантные мономеры и сами по себе обладают целой серией собственных симметрий по первым, вторым и третьим основаниям своих кодонов, что является следствием их положения в составе матрицы кода. Читатель может самостоятельно организовать и проанализировать таблицы, необходимые для демонстрации этих симметрий.

В формате позиционных номеров аминокислот, принадлежащих к тому или другому арс-классу, отметим, что значения колоночных и построчных суммаций матрицы генетического кода имеют весьма замечательный вид: линейное нарастание сумм порядковых номеров центральных колонок, выраженное двух– или трехзначными инфрмационными символами, в комбинации со сдвиговой для трехзначных чисел (или зеркальной для двузначных) симметрией цифр в крайних колонках, а также в строках, соответствующих первым комплементарным основаниям кодонов:

Читателю предлагается обратить внимание на следующее:

цифровые гомодублеты, как носители информации о симметрии, имеют здесь не меньшее значение, чем гомотриплеты;

в тех случаях, когда значения линейно нарастающих сумм порядковых номеров центральных колонок в той или иной системе счисления не подчеркнуто гомодублетами 11—22—33 или гомотриплетами 111—222—333, цифровые симметрии сумм крайних колонок «комплементарны», так что сумма двух крайних колонок представляет собой следующий гомодублет (44) или гомотриплет (444);

в тех случаях, когда значения сумм колонок или строк имеют неодинаковое число разрядов в той или другой системе счисления, цифровые симметрии сумм крайних колонок невыразительны;

то обстоятельство, что таблица справа (где арс-классы представлены как самостоятельные группы, то есть члены каждой имеют собственную, а не последовательную, нумерацию) демонстрирует симметрии не только по колонкам, но и по строкам, свидетельствует об определенной независимости классов;

наконец, то обстоятельство, что обе таблицы демонстрируют не только числовые, но и цифровые симметрии, как будто поддерживает логику сравнения числового значения и цифрового порядка, которые – имея общее выражение – характеризуют описанный в предыдущей главе виртуальный олигопептид.

Паттерн этих матричных симметрий в значениях порядковых номеров аминокислот сходен с паттерном симметрий матрицы в значениях их нуклонных масс (см. выше):

…………………

И хватит, пожалуй. Автору не хочется больше надоедать Читателю похожими друг на друга таблицами и «интересными» числами. Пора подумать, что все они означают. Сумбур и брызги негромкого, но явственно различимого ритма Музыки Сфер ? Сто лет назад Бернард Шоу (одно время музыкальный критик) – словно предчувствуя расцвет сегодняшней глянцевой «звездятины» – заметил, что музыка – это алкоголь осужденных грешников 62. Справедливо, конечно, если скорбеть животом в такт второй симфонии Бетховена (http://galicarnax.livejournal.com/25217.html). Но так ли уж нужны стигматы святой Терезе ? Так ли они ей желанны ?

Однако, ничего не знал Бернард Шоу о генетическом коде, а известный вопрос Уильяма Блейка, странным образом о нем (коде) напоминающем, не мог прийти поэту в голову иначе, как в ассоциации с бенгальским тигром:

А нам сегодня – мог, и ничего страшного ( fearful ) или рокового , судьбоносного (fateful) – достаточно чуть-чуть «буквализировать» великолепный перевод Самуила Маршака:

Сообразительному Читателю уже не нужны пояснения Автора относительно номера этой главы. Читатель уверен, что 96 – это своеобразная кода, возвращение к началу, символ описанных выше цифровых симметрий. Или попытка Автора придать своему нынешнему возрасту не совсем преклонный масштаб, а то – и вовсе уж непреклонный ; так сказать, напоминание о том, что и сам Моэм прожил только 91. Или это самообман насчет собственных перспектив, продлеваемых до 96? А может быть, это желание уйти от сочувствия, вызванного упомянутым в первой главе диагнозом? Или равнодушие к тому, чем являются астрологические знаки Зодиака для доверчивой и глупой телезрительницы? Может быть, это приобретенная с возрастом свобода от гормонально-эмоциональных конвульсий и способность разворачивать утомленные привычкой цифры (или что там за ними сто и т) «спинами» друг к другу, справедливо полагая, что трагедия пожилого джентльмена именно в том, о чем писал Шоу 63, а вовсе не в скорби по ушедшим в прошлое позам и позициям. Именно о них, называя их « красивой жизнью», горевал как-то знакомый Автору пожилой джентльмен , чья красота была «обесточена» ножом Молодого Уролога и навсегда зависла, как убитый трояном писюк. Наверное, в силу возраста джентльмена – или по ассоциации с Шоу, или по каким-то созвучиям – тот Уролог, через руки которого прошло множество подобных, вспоминал позднее свою жертву , как человека с библейской фамилией .

«Да шут с ним», – думает о Читателе уже Автор. Он, Читатель, в конце концов, волен воображать себе всѐ, что угодно, Автору нет до этого дела. Автор возвращается к Музыке Сфер , которая и мудрость, и одиночество, и глубина, и Бог. Опять Бог? Да полно! Сказано ведь: вне Человека Бог – сущность избыточная, безболезненно отсекаемая бритвой Оккама. И ни консервативные религии, ни классический пантеизм Баруха Спинозы, ни современный панэнтеизм Артура Пикока, ничего тут не добавят. Да и зачем Творцу делать Человека не из глины, как написано (что проще для Чудотворца и убедительнее для Его изделия), а из нуклеиновых кислот и белков, то есть из того же материала, из которого днѐм ранее Он создал кишечную палочку, кроликов и удавов? Зачем Он так несвободен от законов физики, им же и сотворенных? Не затем ли, чтобы Человек – подавив любопытство (или гордыню, если угодно) и исполнившись волею Его – с безропотной исполнительностью мелкого чиновника выучился не задавать «неудобных» вопросов? Не затем ли, чтобы таким образом вновь объявить научные истины грехом (или, что практически то же самое, «альтернативной точкой зрения») и утвердить границы Вселенной по краям той самой плошки на слонах? И кому такая Вселенная желанна? Этим – со сколковскими стигматами? Или тем , кто, не стесняясь ни стигматов, ни невежества своего, утверждает ничтоже сумняшеся: « Отбросьте прочь теорию Большого Взрыва – и вы обнаружите за ней Божью Вселенную ». «Правда?» – отзываемся мы вопросом, рискуя вызвать смутное подозрение и через секунду очередным вопросом это подозрение только усугубляя: «И непостижимая эффективность математики свидетельствует об этом скорее, чем даже о существовании Множественных Вселенных или „частицы Бога“ – бозона Хиггса ?»