Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 10

Это генетическое направление переродило анатомию животного и растительного мира в их эмбриологию, и в знаменитой книге Геккеля: «Generelle Morphologie», в последней ее переработке, сделана попытка собрать все факты и догадки к созданию генеалогии всего живого.

В истории искусства интерес передвинулся от совершенных форм греческого ваятеля к доисторическим опытам художественного творчества, к росписи пещер, к рисункам бушменов и эскимосов и к детским рисункам.

В психологии искание начала, генезиса, привело к новому миру наблюдений – к ребенку, к душевной жизни человека в детском возрасте. Но изучение детской души завоевывало место в общей психологии с еще большим трудом, чем эволюционная идея в биологии. Трудности, сопротивление, предрассудки с самого начала душили новую область знания. Педагогика, исторически приученная к утилитарным задачам – учить тому, что сегодня считается нужным знать, – не выработала иного метода подхода к детской душе, кроме признания и угнетения; прежняя психология, крайне связанная с метафизикой, всячески игнорировала новую область наблюдения и препятствовала признанию ее прав; предрассудки педагогов и родителей, твердо уверенных в непогрешимости своего понимания детей, оказались таким камнем преткновения, которого и до сих пор не удалось сдвинуть с пути исследования. Мифические детские недостатки, как злость, мстительность, лень, столь же сомнительные добродетели, как послушание, отсутствие собственных желаний, стремление почтительно подражать старшим и др. – все это приводило к тому, что взрослые могли годами жить рядом с детьми, иметь огромную семью или целую школу и совершенно не видеть, не понимать, как совершается самое удивительное в мире, – как из простых начал вырастает душа взрослого человека. Человек успел точно изучить всю землю, описать все звезды, создать технику, искусство – и тогда лишь впервые остановиться пред вопросом, как начинает ребенок видеть, слышать и понимать воспринятое, как начинает говорить, рисовать и как в несколько лет проделывает снова завоевывание (для себя) культуры, на которую человечество потратило тысячелетия. И потому только, что это совершается каждый день, что это «само собою разумеется», рост души в первые годы ее жизни оставался вне сферы изучения.

Обыкновенно принято относить начало изучения датской психологии к половине 19 века; на самом деле это не совсем верно. Одним из первых «детских психологов» надо считать Локка, который пытался строить свои педагогические взгляды на особенностях детской психики, как опытной науки. Через полстолетия Руссо, опять по мотивам утилитарным, педагогическим, создал своего рода «век ребенка». Но литература того времени вскоре была забыта.

В конце 18 в. Тидеман делает первые научно ценные наблюдения над психикой детей. Появляется интерес к биографиям детей, дневникам, монографиям отдельных способностей, воспоминаниям детства и т. п.

Однако, вся эта работа строилась на субъективных основах, лишена была единообразного метода, плохо отличала сказку, анекдот от факта и вскоре заглохла. И выдающиеся педагогические системы: – филантропизм и неогуманизм, – Песталоцци и потом Фребель отдавали все свое внимание датскому времянаполнению, обстановке, исходя из общефилософских и этических начал, но не имея интереса к психологии самобытной, еще неизмененной детской личности. Но иначе тогда и не могло быть, так как для появления детской психологии в современном смысле этого слова нужна была такая биологическая основа, которая составляет завоевание нашего времени. Мы стоим теперь на той точке зрения, что психическое развитие человека тесно связано с его соматическим ростом, совершается в строго закономерной постепенности, что звенья этой цепи развития составляют не только собственность каждого индивидуума, но суть свидетели филогенетического развития, живые свидетели того, как исторически развивалось человечество.

При всей первоначальной простоте этого отложения, оно создает не только новый этап в изучении души – в таком случае это было бы обыкновенным шагом вперед, надбавкой к старому, – но оно требует во многих случаях, если не всецело, перестройки, проверки принятого, подведения вновь открытого генетического фундамента под исторически утвердившиеся основы психологии взрослого человека. Степень развития нервной системы, возраст, пол, индивидуальность и зоологическая и антропологическая наследственность (т. е. психические свойства, связывающие нас с психикой наших зоологических предков) вводят в психологию идеи и факты из целого ряда биологических наук. Один из новейших авторов называет эти корни нашей психики палеопсихологией или археологией души. И как в искусстве, антропологии и других дисциплинах археология или изучение первобытных форм одно лишь дает настоящее понимание современных нам сложных явлений, так и генетическая психология, сводя сложное к первичному, обещает в будущем открыть нам возможность понимания души и воздействия на нее. Вся эта аналитическая и генеалогическая работа начата и может быть выполнена в сфере психологии детей и примитивного человека.

Остановимся кратко на исходных пунктах детской психологии.

Раньше всего приходится принять во внимание особенности строения нервной системы в первые годы жизни. «Человеческий мозг строится по такому широкому и сложному плану, что в течение девяти месяцев утробной жизни младенца план этот может быть осуществлен лишь в общих чертах, но не в деталях. Еще несколько лет жизни продолжается постройка с заканчиванием многих деталей. Пока эти детали не закончены, деятельность многих центров невозможна, и мы не видим ее у дитяти» (Сикорский). У новорожденного развиты лишь низшие центры так называемой растительной жизни, т. е. продолговатый мозг со смежными частями и органы чувств; из центров памяти и рассудка развиты только обонятельные и вкусовые центры; зрительные и слуховые недоразвиты; самые высшие вовсе не развиты.

Дальнейшее развитие заключается не только в появлении новых частей, но и в преобразовании уже существующих. Как активные части, так и проводящие пути растут; взаимодействие отдельных частей ускоряется, и психологическая картина скоро теряет первоначальную простоту. Анатомо-физиологическая история человеческого мозга имеет за собой небольшое прошлое. Первое место здесь принадлежит проф. Флексигу, а также проф. В. М. Бехтереву, особенно изучившему развитие «проводящих путей» в нервной системе.

Конечно, параллелизм анатомического развития детской нервной системы и первых шагов психической жизни можно уловить лишь вначале. Очень скоро психическая жизнь настолько усложняется, что становится сначала трудным, а потом и невозможным выводить наружу связь тела и души. И тогда должны приходить на помощь иные средства: изучение случаев общего психического недоразвития, в форме равномерной отсталости, далее, частичное недоразвитие и рядом переразвитие отдельных способностей, выпадение отдельных функций и т. д. Остановка развития в последнее время составила особый предмет изучения под именем инфантилизма. Явления инфантилизма (детский характер) могут касаться физического строения или психики; чаще же всего захватывают и то, и другое. Уже и теперь распознавание инфантилизма, когда человек воспринимает, делает, поступает не соответственно возрасту – то, что на обыкновенном языке называется взрослыми детьми или, наоборот, преждевременными старичками – имеет большое значение при педагогической характеристике ребенка, при оценке непонятных или трудных детей; но в психологии этим аномалиям предстоит помочь многое выяснить – особенно же в вопросе об установлении психологических возрастов или разделении истории развития человеческой души на периоды. Периоды психического развития могут быть установлены, конечно, только путем огромного количества наблюдений над детьми одинаковых и разных возрастов при равных условиях социальных, педагогических, с обращением внимания на наследственность и другие обстоятельства, могущие повлиять на результаты наблюдений. Многочисленные попытки теоретического обоснования и практического установления периодов развития еще не могут считаться законченными и делались с разных точек зрения. Чемберлен сделал сводку, сущность которой сводится к следующему. Раньше всего огромное значение имеет тот факт, что детство имеет различную продолжительность у детей различных народов и общественных классов в прямой зависимости от сложности или примитивности духовной жизни родителей и предков. Чем большие культурные богатства имеют быть переданы по наследству и усвоены ребенком, чем выше предстоящая ему душевная работа, тем больше нервная система к этому готовится и тем больше продолжается период детства. Эти задержки на ступени детства объясняются глубоко рациональными биологическими, культурными и психологическими причинами и резко противоречат обычной радости, с которой принято встречать всякий признак раннего развития, и доказывают неосновательность страха и горя по поводу мнимой запоздалости.