Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 16

Этим самым мы уже сделали шаг в область, отношение которой к современной психологии мышления вызывает особенный интерес, в педагогику. Она в начале нового времени вела успешную борьбу против вербализма и традиционализма средних веков, и в лице своих выдающихся представителей отстаивала принципы наглядности. Все предметы, о которых идет речь в школе, должны согласно этому учению быть воспринятыми учащимися через посредство ощущений органов чувств или чувственных представлений, т. е. в наглядных образах. То же, что не носит характера наглядности, свободно отбрасывается заодно с неопределенным, неясным, а если приходится приводить и запечатлевать отвлеченные определения, то ставится обязательное требование строить их на основании примеров, образов, сравнений наглядного характера. Для достижения во всем наглядности не отступали перед какими угодно трудностями. Согласно школьному закону 1642 года учителя должны были водить детей на место убоя свиней или других животных, Мы не намерены здесь раскапывать и обнаруживать корни этого в известных пределах хорошо обоснованного и целебного принципа. Но мы должны выступить против его крайностей с точки зрения психологии мышления. Прежде всего не видят, что и в процессе наглядности не теряет своего значения определенное индивидуальное отношение к предметам, процесс мышления, кроме того, проявляется в определении свойств предметов, в деятельности абстракции и группировке нами представлений и в их комбинировании и толкованиии. Далее, не желают признать, что то, что не носит характера наглядности, не означает еще неопределенности или неясности, напротив, как показывают понятия, определенно установленные, они доступны пониманию с большой степенью остроты и точности. Сторонники принципа наглядности, кроме того, забывают тот факт, что не все объекты возможно представить наглядным образом. Явления природы, исторические события и личности, математические отношения, предметы веры в религии наглядно воспроизводимы лишь с приближением, или символически, их собственная сущность проявляется в одном мышлении. Сравнения, образы и примеры никогда не восполняют предметов, которые мы мыслим в этих и других случаях, и сами по себе легко приводят к заблуждению и ложному толкованию. Всеобщее требование конкретизации, наконец, угрожает ослаблением логического мышления. В многочисленных сочинениях учащихся, университетских работах, экзаменационных, письменных работах, которые нам, учащим, приходится читать, часто бросается в глаза логическая неловкость в определении понятий, расположении материала, в обоснованиях и суждениях, притом чаще чем неудачный образ или недостаток в примерах. Способность к логической группировке данного материала и углубление в него, последовательность в приведении доказательств, способность к верной критической оценке данной связи мыслей – необходимо нуждаются в упражнении. Так как с некоторого времени стало предъявляться требование специального формального развития памяти у учащихся, то, чтобы восполнить воспитание наглядным методом, можно смело рекомендовать применявшееся прежде часто упражнение в определении явлений, указании их рода, делении их, упражнение в логическом заключении и т. д.

Психология мышления может быть полезной для педагогики еще в одном направлении. Мы говорили выше о детерминирующих тенденциях. Они создают, как уже со стороны самих педагогов было замечено, одно важное обстоятельство (Мессмер). Всякое усилие воли и выполнение долга по преимуществу связаны с постоянством и прочностью этой тенденции. Выражаясь психологически, всякая разрешаемая нами задача есть наша обязанность. Детерминирующая тенденция, воздействующая на течение внутренних и внешних процессов, и определяет, насколько они для нас обязательны. Так как при этом приходится побеждать задержки и противодействия случайного характера и даже всякого рода естественных антагонистов, то детерминирующая тенденция встречает постоянную помощь со стороны психофизической природы человека. Исследователь Ах не только сумел в наше время установить индивидуальные отличия в величине этой энергии, но также наблюдал успехи упражнения этой энергии, когда испытуемым удавалось побеждать даже противодействия психофизического характера. Кто сумеет создать у воспитанника мощную детерминирующую тенденцию, тот сделает его способным к противодействию искушениям и соблазнам, настойчивым в достижении своих целей в мышлении, поведении и управлении самим собой. Верность в исполнении обещаний, высокое достоинство в выполнении призвания, твердость характера в хаотичности и соблазнах жизни опираются на сильную и длительную этическую детерминацию. Уже Гербарт указал цель воспитания в образовании характера. Современная психология позволяет точнее узнать процессы, которые ведут к тому и вместе с тем знает пути, ведущие к достижению этой цели.

Наконец, психология мышления, по-видимому, открывает дорогу к изменению нашего миросозерцания. Признание интеллекта, подчеркивание нашей душевной самостоятельности всегда оплодотворяли продуктивность мышления. Высший пункт греческой философии дала нам не сократовская школа киренцев, в которой мерилом истины и добродетели была чувственность, также не стоическое и эпикурейское учение о чувственном созерцании как основе всякого знания, но Платон с его учением об идеях, и цветущее время распространившейся необычайно быстро культуры древней Греции создалось благодаря признанному превосходству мышления над ощущением. Далее следует вспомнить интеллектуализм в кульминационный пункт развития средневековой схоластики и господство чистого разума в рационализме новой философии. И, если нас не обманывают многие признаки, мы в наше время снова находимся на пути к идеям. Нам не следует бояться, что этим самым мы покинем скоро почву действительности и вознесемся в воздушную область чистых, мыслимых вещей. Мы сделались сильными благодаря эмпирическому направлению и обострили глаз к реальному. Факты остаются в силе независимо от теории, до и после нее, и должны одинаково занимать как теоретического исследователя, так и практического деятеля. Но далекие цели, которые нас уже привели к мировой политике, нельзя было, конечно, увидать глазами и тронуть руками, и вселенная, неизмеримая в великом и малом, которую мы так основательно изучили, что сделались примером для всех наций, и она в конце концов может быть воспринята и определена лишь мысленно.

Так из психологических лабораторий направляется взор на целое нашего знания и познавания. Каждое новое достижение при проникновении в область творчества духа создает для философии новое приобретение. Оно проясняет нашу душу, из которой проистекает все то, что мы можем и знаем, оно дает нам новый масштаб для оценки человека и его назначения, его положения в мире, оно освещает по новому силы, которые способствуют познанию, творчеству и деятельности. В способности мышления древняя мудрость нашла отличительный признак человеческой природы. В мышлении отец церкви Августин и после него Декарт видели единственно прочное основание для бытия личности, пребывающей в сомнениях. Мы же не только скажем: мыслю, значит – существую, но также: мир существует, как мы его устанавливаем и определяем.