Эдгар Уоллес - Похищенная картина. Убийство у школьной доски. Обожатель мисс Уэст. Рубины приносят несчастье

— Я отвечу на ваш вопрос не раньше, чем вы изложите суть дела. Хотя бы в общих чертах.

— Дело-то совершенно вздорное, нелепое… Полиция устроила набег на нашу несчастную контору. Почему, не знаю. Они обнаружили какие-то брильянты. Конечно, кто-то их нам подбросил. Ни Джефферсон, ни я раньше в глаза не видали этих брильянтов. «Компания», для которой мы работаем, открыла здесь филиал совсем недавно. Кстати, многим это пришлось не по душе.

— Какова стоимость этих брильянтов?

— Если продавать в розницу, то около ста тысяч долларов.

— А при чем тут убийство?

— Понятия не имею.

— Вы даже не знаете фамилию жертвы?

— Знаю. Некий Бакстер, контрабандист.

— Брильянты, найденные в вашей конторе, принадлежали Бакстеру?

— Откуда мне знать, черт побери?! — взвился Уолтер Ирвинг.

Мейсон несколько секунд молча разглядывал его, а потом спокойно сказал:

— А откуда мне это знать, черт побери?

Ирвинг захихикал:

— Прошу прощения… Сегодня я что-то чересчур раздражителен.

— Я тоже. Может быть, перейдем к фактам?

— Могу твердо сказать лишь одно: нас впутали в какую-то нелепую, фантастическую историю. Джефферсон не способен никого убить! Я знаком с ним много лет… Впрочем, господин адвокат, судите сами: в Южной Африке находится правление крупнейшей фирмы, пользующейся безукоризненной репутацией. Руководство фирмы также давно знает Джефферсона. И вот сообщают, что Джефферсон арестован. Что они делают? Без малейших колебаний заявляют о своей готовности заплатить любую сумму, лишь бы обеспечить ему самого лучшего адвоката. Заметьте, сэр, они не перевели деньги на счет Джефферсона, а поручили мне лично заняться поисками защитника.

— И вы предложили мою кандидатуру?

— Нет. Разумеется, я сам выбрал бы вас, но меня опередили. Я получил телеграмму. Правление фирмы уполномочило меня снять с нашего банковского счета две тысячи долларов и вручить вам, чтобы вы могли немедленно принять все необходимые меры. Итак, сэр, если вы возьмете задаток, кто станет вашим клиентом?

— Дэвид Джефферсон.

— А вдруг Джефферсон начнет вас уговаривать совершить поступок, явно противоречащий его интересам? Как вы себя поведете? Послушаетесь Джефферсона? Или же упорно будете действовать в интересах своего клиента?

— Почему вы задали такой вопрос?

— Дэвид выгораживает какую-то женщину. Скорее он позволит признать себя виновным, нежели назовет ее имя. Этот болван воображает, что она — чудесная девушка. А я считаю, что это ловкая мошенница, которая плетет против него интриги.

— Кто она такая?

— Понятия не имею. Если б я только знал! Уж я бы напустил на нее сыщиков. Увы, мне известно лишь о ее существовании. Ни фамилии, ни адреса… Ничего! Дэвид угодил к ней в лапы и будет изо всех сил выгораживать ее.

— Она замужем?

— Кажется, нет. Впрочем, не уверен.

— А как насчет убийства?

— Это дело тесно связано с контрабандой. Дэвид Джефферсон продал Бакстеру через главное отделение нашей фирмы в Южной Африке партию необработанных алмазов. Бакстер попросил Джефферсона обеспечить обработку и шлифовку камней, а затем переправить брильянты в наш парижский филиал. В Париже не знали подробностей этой сделки. Они просто вручили Бакстеру посылку, следуя указаниям центра. Обычно мы собираем сведения о людях с которыми ведем дела. Бакстер разработал чертовски хитрый план. Сфабриковал фальшивые документы. В Париже думали, что Бакстера хорошо знают в главном отделении фирмы. А центр воображал, что Бакстер прекрасно известен парижскому филиалу…

— Как вы узнали о контрабанде? — спросил Мейсон, не сводя глаз с собеседника.

— Сообщница Бакстера раскололась. Не выдержали нервы.

— Кто это такая?

— Некая девица по имени Ивон Манко.

— Расскажите подробно всю историю.

— Вы что, газет не читаете? Это случилось совсем недавно. Помните, человек бросился в океан с палубы судна и утонул.

— Да, припоминаю, — кивнул Перри Мейсон. — Если не ошибаюсь, покойного звали Манро Бакстер?

— Вот именно.

— Эта фамилия сразу показалась мне знакомой. Однако при чем тут убийство?

— Сейчас обрисую ситуацию, — Ирвинг положил ногу на ногу и удобно откинулся в кресле. — Ивон Манко, молодая женщина редкой красоты, отправилась в кругосветное путешествие на пароходе. Всю дорогу она, можно сказать, царила в местном обществе. Когда судно сделало остановку в Неаполе, на пристани ее встретил Манро Бакстер, по внешности — типичный француз, по паспорту — американец…

— Продолжайте.

— Среди пассажиров разнесся слух, что еще недавно Ивон Манко и Бакстер были неразлучной парой, но разошлись в результате какого-то недоразумения. Кто бы ни был автором этой комедии, снимаю перед ним шляпу…

— По-вашему, это была комедия?

— Еще бы! Самая настоящая «липа»!

— Что дальше?

— Разумеется, пассажиры заинтересовались романтической сценой. Как же иначе? Вообразите; загадочный незнакомец проложил себе дорогу в толпе, заключил Ивой Манко в объятия, а она лишилась чувств. Увлекательный роман с привкусом скандала! Страничка из прошлого очаровательной женщины! Ах, ах, ужасно трогательно, какие бурные страсти.-. Само собой, эта сцена вызвала лавину сплетен.

— Так-так…

— Пароход простоял в Неаполе два дня. Перед самым отплытием Манро Бакстер, не обращая внимания на окружавшую их толпу, на коленях молил Ивон Манко выйти за него замуж. Он спустился на берег последним, облокотился на парапет и заплакал крокодиловыми слезами…

— Дальше! — Мейсон слушал с возрастающим интересом.

— Судно вышло в Средиземное море. Следующая остановка была в Генуе. На пристани ждал Манро Бакстер! И снова Ивон лишилась чувств в его объятиях, снова отвергла предложение руки и сердца, и снова пароход вышел в море… Наконец приближается грандиозный финал, — саркастически усмехнулся Ирвинг. — Когда судно миновало Гибралтар, высоко в небе показался вертолет. Вот он все ниже и ниже… Какой-то мужчина спускается по трапу… Сердца пассажиров замерли… Еще секунда — и на палубу спрыгивает Манро Бакстер, причем как раз в том самом месте, где живописно расположилась Ивон Манко в купальном костюме.

— Весьма романтично.

— И тщательно продумано, — сухо добавил Ирвинг. — Скажите на милость, кто бы мог долго противиться столь упорным домогательствам? Пассажиры просто заставили Ивон Манко дать согласие на брак. Этой же ночью капитан корабля объявил их мужем и женой. Как известно, капитан имеет право совершить свадебный обряд… Закатили роскошное пиршество, пароход ходил ходуном от носа до кормы. Блестящая работа!

— Воображаю, — поморщился Мейсон.

— Поскольку Бакстер очутился на пароходе не совсем обычным способом, при нем не было даже зубной щетки или запасного носового платка. Таможенники попались на удочку. Им и в голову не могло прийти, что в замшевом поясе романтического героя зашиты брильянты на сумму в триста тысяч долларов. Кто бы поверил, наблюдая за этим пламенным романом, что Ивон Манко — давнишняя любовница Бакстера, а кроме того— постоянная сообщница в контрабандных аферах.