Эдгар Уоллес - Похищенная картина. Убийство у школьной доски. Обожатель мисс Уэст. Рубины приносят несчастье

Гамильтон Бергер оскалил зубы и насмешливо заявил:

— Вопросов нет.

— Вызываю на место для свидетелей обвиняемого, Дэвида Джефферсона! — промолвил защитник.

Дэвид Джефферсон, сдержанный и чопорный, встал с кресла и неторопливо направился к месту для свидетелей. В первый момент он даже не соизволил взглянуть на присяжных, а когда наконец милостиво удостоил их вниманием, на лице его было написано надменное превосходство, если не пренебрежение.

— Чертов болван, — сквозь зубы процедил Перри Мейсон.

Гамильтон Бергер развалился в кресле, закинул руки за голову и подмигнул своему заместителю. Казалось, окружной прокурор прямо-таки любуется поведением обвиняемого. Широкая улыбка засияла на его физиономии.

— Вы убили Манро Бакстера? — спросил Мейсон.

— Нет.

— Вы знали, что у вас в конторе находятся брильянты из «коллекции» Бакстера?

— Нет.

— Где вы были шестого июня рано утром? Точнее, с двух часов ночи до двух часов дня шестого июня? — продолжал Мейсон.

— В это время я находился у себя дома. Спал. Проснулся в начале седьмого. Затем я позавтракал в обществе моего коллеги, Уолтера Ирвинга. После завтрака мы отправились в контору.

— Можете допросить обвиняемого, — сказал Мейсон окружному прокурору.

— Я буду краток, — с деланным добродушием заявил Гамильтон Бергер. — У меня к вам всего лишь несколько вопросов, мистер Джефферсон. Вы когда-нибудь отбывали наказание по суду?

— Я… — казалось, обвиняемый вот-вот грохнется в обморок.

— Вы когда-нибудь отбывали наказание по суду?! — громким голосом повторил Гамильтон Бергер.

— Я… я допустил в моей жизни одну ошибку, — чуть слышно признался Джефферсон. — Я пытался исправить ее. Я думал, мне это удалось.

— Вы так думали? — брезгливым тоном подхватил прокурор. — А где вас судили?

— В Нью-Йорке.

— Вы отбывали наказание в тюрьме Синг-Синг?

— Да.

— Под фамилией Джефферсон?

— Нет.

— Под каким именем?

— Джеймс Кинкейд.

— Правильно. Вас осудили за кражу и мошенничество?

— Да.

— Вы выдавали себя за богатого наследника-англи-чанина, верно? Вы утверждали…

— Протестую. Обвинитель не имет права вдаваться в эти подробности! — вмешался Перри Мейсон.

— Протест принимается.

— В свое время вы были известны в преступном мире под кличкой «Джим-джентльмен». Верно?

— Протестую.

— Протест принимается.

Гамильтон Бергер презрительно пожал плечами.

— Больше вопросов у меня нет.

Обвиняемый покинул место для свидетелей, спотыкаясь, точно слепой.

Мейсон плотно сжал губы. Несколько секунд в зале царила тишина.

— Вызываю свидетеля Уолтера Ирвинга! — произнес наконец защитник сухим, решительным тоном.

— Уолтер Ирвинг! — громко повторил судебный пристав.

Никто не отозвался.

К адвокату поспешно протиснулся Пол Дрейк:

— Он сбежал, Перри! Сидел рядом с дверью и смылся, как только Бергер начал расспрашивать Джефферсона о его прошлом. Господи! Вот так история! Что за гнусное дело!

— По всей видимости, мистер Ирвинг отсутствует, — оценил ситуацию судья Хартли. — Господин адвокат, свидетелю была вручена официальная повестка?

— Да, ваша честь.

— Вы желаете, чтобы был выписан ордер на арест?

— Нет, ваша честь. Возможно, у мистера Ирвинга были веские причины покинуть заседание.

— Еще бы! — хохотнул прокурор.

— Уолтер Ирвинг — свидетель защиты. Мы обойдемся без него, — невозмутимо ответил Мейсон.

В голосе Гамильтона Бергера звучало плохо скрываемое торжество:

— Чтобы опровергнуть доводы защиты, мне будет достаточно трех свидетелей. Вызываю миссис Агнес Элмер!

Миссис Агнес Элмер сообщила свое имя и адрес, добавив, что является администратором дома, где поселился обвиняемый по приезде в город.

— Прошу вас припомнить утро шестого июня этого года, — с наигранным равнодушием начал прокурор. — Обвиняемый Дэвид Джефферсон находился в своей квартире?

— Нет, его не было дома.

— Постель была разобрана?

— Нет, застлана.

— Можете допросить свидетеля, — насмешливо сказал прокурор.

Мейсон сообразил, что его тянут в западню, и решил быть крайне осмотрительным.

— Как вам удалось установить столь точную дату? — поинтересовался он с нарочитой небрежностью.

— Пятого июня, незадолго до полуночи, зазвонил телефон, — объяснила миссис Элмер. — Голос был женский. Эта особа срочно хотела переговорить с мистером Джефферсоном. Она сказала, что влипла из-за него в…

— Минутку, — перебил Мейсон. — Ваша честь, я возражаю против пересказа бесед, при которых не присутствовал обвиняемый.

— Ваша честь, — обозлился Гамильтон Бергер, — все протекает согласно нормам судебной процедуры! Защитник сам задал вопрос…

Судья Хартли слегка прищурился.

— Господин прокурор, мы находимся в суде, где надлежит помнить о соблюдении законности, а не о сведении личных счетов… Ваше поведение свидетельствует о том, что вы заранее подготовили противнику ловушку. Я принимаю протест защиты. А теперь — вопрос к свидетельнице. Вы в состоянии установить точную дату каким-либо иным способом?

— Всю ночь у меня ужасно болел зуб. Наутро я отправилась к дантисту. Это было шестого июня.

— Откуда вы знаете, что пошли к дантисту именно шестого? — с живостью подхватил Мейсон.

— Так написано в журнале регистрации больных.

— Стало быть, вы ссылаетесь не на собственную память, а на журнал регистрации?

— Да.

— Но ведь дату в журнал заносили не вы? Иными словами, чтобы освежить память, вы переговорили с вашим дантистом?

— Ну, я спросила, когда мы виделись в последний раз. Он заглянул в журнал регистрации и назвал точную дату.

— Вот именно, — кивнул Мейсон. — Однако вряд ли свидетель может поручиться, что этот журнал находится в идеальном порядке.

— Я полагаю, что этот журнал…

Мейсон холодно прервал ее:

— Вернемся к установлению точной даты. Кроме зубной боли, вы не в состоянии припомнить ничего конкретного?

— Если бы у вас так болел зуб…

— Повторяю: при установлении даты вы ссылаетесь исключительно на зубную боль?

— Да!

— Вы старались уточнить дату по просьбе окружного прокурора?

— Да.

— Когда он обратился к вам с этой просьбой?

— Не помню. Кажется, в конце июня.

— Вы сами пошли к дантисту или же позвонили ему?

— Позвонила.

— И установили дату вашего последнего визита?

— Да.

— А иначе вы не сумели бы ответить, было ли это шестого, седьмого или восьмого?

— Пожалуй, так.

— Иными словами, ваши показания относительно даты основаны исключительно на том, что вы услышали от третьего лица?

— Ваша честь, — вознегодовал Гамильтон Бергер, — мне кажется, свидетель имеет право освежить свою память…