Агата Кристи - В алфавитном порядке

Джепп покачал головой и встал.

— Ну, мосье Пуаро, тут вы можете показать себя! Кроум ходит как в тумане. Пустите в ход свои «маленькие серые клетки», о которых вы так любили распространяться в былые времена, и покажите, каким образом Каст умудрился совершить бэксхилское убийство.

Джепп удалился.

— Ну что, Пуаро? — спросил я. — Справятся ваши серые клеточки с этой задачей?

Пуаро ответил вопросом на вопрос:

— Скажите, Гастингс, вы считаете дело оконченным?

— Практически да, — ответил я. — Убийца схвачен, и виновность его почти доказана. Работа выполнена, остается только отделка.

Пуаро покачал головой.

— «Дело окончено». Дело! Но ведь дело — это человек, Гастингс! Пока мы не будем знать все, что надо, об этом человеке, тайна останется такой же непроницаемой, как и вначале. Посадить человека на скамью подсудимых — это еще не победа!

— Мы знаем о нем довольно много.

— Мы ничего о нем не знаем! Мы знаем, где он родился, знаем, что он побывал на войне, получил легкое ранение в голову и был уволен из армии как эпилептик. Знаем, что около двух лет он снимал комнату у миссис Марбери. Знаем, что он был тихим и необщительным человеком, из тех, на кого никто не обращает внимания. Знаем, что он разработал и осуществил хитрейшую систему последовательных преступлений. Знаем, что при этом он допускал поразительно глупые промахи. Знаем, что он убивал жестоко и безжалостно, но в то же время был настолько великодушен, что принимал меры, чтобы подозрение за совершённые им преступления не пало на невиновных. Если он хотел убивать безнаказанно — как легко было ему навлечь подозрение на других! Неужели вы не видите, Гастингс, сколько противоречий в поступках этого человека: глупость и коварство, жестокость и великодушие!.. Нет, в его характере должна быть какая-то доминирующая черта, которая примиряла бы эти противоречия.

— Конечно, если вы рассматриваете его как некую психологическую загадку…

— Но чем же еще было это дело с самого начала? Все время я ощупью добирался до сути, стараясь узнать убийцу, и вот теперь, Гастингс, я вижу, что совершенно не знаю его. Я зашел в тупик.

— Жажда власти… — начал я.

— Да, это объясняет многое. Но… меня это не удовлетворяет. Я хочу знать еще кое-что. Зачем он совершал свои преступления? Почему выбирал именно этих людей?

— Алфавитный порядок, — подсказал я.

— Что ж, разве Бетти Барнард была единственным человеком в Бэксхиле, чья фамилия начиналась на «Би»? Бетти Барнард… У меня мелькнула какая-то мысль… верная мысль… безусловно, верная! Но, если так…

Он умолк, и мне не хотелось ему мешать. Откровенно говоря, я, кажется, даже задремал.

Очнулся я от того, что почувствовал руку Пуаро на своем плече.

— Мой дорогой Гастингс, — с радостным волнением заговорил он, — мой добрый гений!

Такое внезапное признание моих достоинств совсем смутило меня.

— Это правда, — настаивал Пуаро. — Всегда, всегда вы помогаете мне. Вы приносите мне счастье. Вы вдохновляете меня!

— Как же я вдохновил вас сейчас? — спросил я.

— Я задавал себе кое-какие вопросы, — промолвил Пуаро, — и вдруг вспомнил одно ваше замечание, просто ошеломляющее своей очевидностью. Я уже как-то раз говорил, что вы гениально замечаете очевидное! А вот я пренебрег тем, что было очевидно!

— Какое же это блестящее замечание я сделал? — спросил я.

— Такое, после которого все становится прозрачным, как кристалл. Я нашел ответы на все свои вопросы. Я понял, почему была убита именно миссис Ашер — правда, об этом я давно догадывался, — почему погиб сэр Кармайкл, почему было совершено донкастерское убийство и, наконец, что самое важное, почему письма адресовались Эркюлю Пуаро.

— Будьте добры, объяснитесь, — попросил я.

— Не сейчас. Мне нужны еще некоторые сведения. Я могу получить их от нашего «Особого легиона». А потом, потом, когда я получу ответ на один вопрос, я пойду и повидаюсь с Эй, Би, Си. Наконец-то мы встретимся лицом к лицу: Эй, Би, Си и Эркюль Пуаро, два противника!

— А что потом? — спросил я.

— Потом мы поговорим, — ответил Пуаро. — Уверяю вас, Гастингс, для того, кто что-нибудь скрывает, нет ничего опаснее разговоров! Один мудрый старый француз как-то сказал мне, что разговоры изобретены для того, чтобы мешать людям думать. Кроме того, это безошибочное средство обнаружить то, что человек старается утаить. Человек, Гастингс, не может устоять перед соблазном открыть свою душу и показать свою сущность, а такую возможность представляет ему разговор. Он обязательно выдаст себя.

— Что же вы рассчитываете услышать от Каста?

Пуаро улыбнулся.

— Ложь, — сказал он, — а через нее я узнаю правду.

В ближайшие несколько дней Пуаро был очень занят. У него были какие-то таинственные отлучки, он очень мало говорил, хмурился и решительно отказывался удовлетворить мое естественное любопытство по поводу того чрезвычайно умного замечания, которое я, по его словам, недавно сделал.

Пуаро не приглашал меня сопровождать его на его таинственных путях, и это меня немного обижало.

Однако в конце недели он заявил о своем намерении посетить Бэксхил и его окрестности и предложил мне поехать с ним. Нечего и говорить, что я очень охотно принял это предложение.

Оказалось, Пуаро пригласил не только меня, но и всех членов нашего «Особого легиона». Все они были заинтересованы не меньше моего. К вечеру я получил хоть некоторое представление о том, в каком направлении работает ум Пуаро.

Прежде всего он навестил родителей Бетти Барнард и расспросил их о том, в котором часу приходил мистер Каст и что именно он говорил.

Затем Пуаро отправился в гостиницу, где останавливался Каст, и получил подробный отчет о том, когда и как отбыл оттуда этот джентльмен. Насколько я мог судить, Пуаро не узнал ровно ничего нового, но вид у него был очень довольный.

Потом он пошел на пляж, туда, где было обнаружено тело Бетти Барнард. Там он несколько минут кружил вокруг небольшого участка, внимательно разглядывал гальку. Я не мог понять, зачем он это делает: ведь два раза в день прилив омывал весь берег.

Впрочем, к этому времени я уже хорошо знал, что как бы ни были бессмысленны с виду поступки Пуаро, они всегда бывали подсказаны определенной идеей.

С пляжа он отправился к тому месту, где, по его мнению, могла быть оставлена машина убийцы, а оттуда к остановке автобусов, уходящих из Бэксхила в Истборн.

Наконец Пуаро повел нас всех в «Рыжую кошку», где пухленькая официантка Милли Хигли подала нам порядочно перестоявший чай.

В напыщенном галльском стиле Пуаро выразил свое восхищение формой ее ножек:

— У англичанок ноги всегда слишком худые, но у вас, мадемуазель, идеальная, очень изящная ножка.