Дмитрий Кайгородов - Из царства пернатых. Популярные очерки из мира русских птиц

Вслед за вылетом из гнезда молодых стрижи нас покидают и улетают в глубь Африки, на зимовье, где у них проходит линяние; у нас для этого им не хватает времени. Из Петрограда стрижи скрываются обыкновенно уже в первые дни августа.

В горах Крыма и Кавказа, кроме вышеозначенного стрижа, водится еще белобрюхий, или альпийский, стриж [247], сверху дымчато-бурого цвета, снизу же желтовато-белый, с широким бурым поясом на груди. Кроме того, он значительно крупнее нашего стрижа. Во всем остальном весьма схожий с боровым, белобрюхий стриж помимо окраски хорошо отличается от него и своим криком: он не визжит пронзительно, как наш стриж, а издает очень громкую своеобразную сухую трель, вроде «тиррррр…», которая тотчас же привлекает к себе внимание наблюдателя, впервые имеющего дело с этой птицей.

Мне привелось наблюдать белобрюхого стрижа в большом количестве в Крыму – в окрестностях Бахчисарая (в долине Успенского монастыря), где он и гнездится в скалах многочисленными обществами.

Жители городские не знают этой близко родственной стрижам птицы; сельские же – чаще слышат ее, чем видят. Впрочем, нельзя сказать, чтобы козодой очень уж редко попадался на глаза. Чаще всего встречи с ним происходят в тихие весенние и летние вечера, во время прогулок, – в те часы, когда, говоря словами нашего поэта, «уходя, день ясный плачет за горою» и когда начинают «перед Божьим троном зажигаться свечи». В это время на лесных полянах или около лесных опушек, а также вблизи степных хуторов нередко обращает на себя внимание довольно крупная птица (величиной с кукушку), мягким неслышным полетом невысоко над поверхностью земли скользящая и играющая в воздухе, подобно ласточке. У немцев она даже и называется ночная ласточка (Nachtschwalbe – в числе многих других названий). Гораздо же чаще эта птица привлекает к себе внимание своей удивительной песней – если только можно назвать этим словом ворчание, сходное с ворчанием лягушек на болоте. Народ говорит про козодоя, что он «урчит»; и действительно, это слово очень хорошо характеризует песню козодоя, звучащую вроде «урррррр…» или «орррррр…», а подчас и «эрррррр…», смотря по тому, вдыхает или выдыхает воздух «урчащая» птица (всегда самец – самка не «урчит»). Это «урчание» раздается у нас, на севере, в светлые майские и июньские ночи, иногда почти всю ночь напролет и длится подчас без перерыва минут пять и более; на юге же «урчание» козодоя можно слышать преимущественно в начале и в конце ночи; продолжается оно, постепенно ослабевая, почти до половины июля. Особенно хорошо известно это «урчание» охотникам, которым оно иногда жестоко надоедает, в конце апреля или в начале мая, мешая выслушивать токующего глухаря. «Урчит» козодой только в сидящем положении, причем он садится или прямо на поверхность земли, на валежину, на пень срубленного дерева, или же на низкий горизонтальный сук какого-нибудь старого дерева. При этом он всегда поджимает под себя свои маленькие лапки, из четырех пальцев которых три обращены вперед, а четвертый – внутренний – может быть обращен и назад.

Пернатая одежда козодоя чрезвычайно своеобразна: сверху она буровато-серая и испещрена черными крапинками и черточками; снизу – красновато-желтоватая с темными извилистыми поперечными полосками. Благодаря такой окраске (совсем под древесную кору) можно днем в двух шагах пройти мимо лежащего, например, на валежине козодоя и не заметить его – так похож он на какой-нибудь нарост на коре дерева. И птица хорошо это знает: она слетает с места только тогда, когда видит, что человек идет прямо на нее, и то – лишь в последний момент.

Козодой – вполне ночная птица – такая же, как и сова: днем спит, а с наступлением сумерек вылетает на охоту до утренней зари. К ночному образу жизни приспособлены и его большие красивые глаза. Охотится он исключительно за насекомыми, преимущественно крупными, схватывая добычу большей частью на лету (редко с земли) и выказывая при этом не меньшую ловкость в полете, чем и ласточки. Клюв у него огромный, раскрывающийся в буквальном смысле до ушей. Окружающие клюв и торчащие вперед длинные, жесткие щетинки еще более увеличивают хватательный объем его пасти. Козодой без труда схватывает на лету и проглатывает навозных, майских и других крупных жуков, а также больших ночных бабочек (например, сфинксов) и уничтожает их во множестве.

В больших загородных садах и парках козодой любит садиться в сумерки и ночью на усыпанные песком дорожки и на площадки перед беседками и домами.

Гнездится козодой по всей Европейской России, с Крымом и Кавказом включительно; только на Крайнем Севере он не водится. Прилетает он к нам обыкновенно ко времени расхохлачивания березовых почек (под Петроградом – в последней трети апреля) и тотчас же дает знать о себе своим далеко слышным «урчанием».

К гнездованию козодой приступает у нас во второй половине мая. Настоящего гнезда эта птица не делает, а самочка кладет свои два яйца обыкновенно на поверхность земли или старого пня, без всякой подкладки; самое большое, на что способна, это сделать в вереске небольшое чашкообразное углубление и слегка выложить его сухими веточками. Почти правильно овальные яйца козодоя покрыты по белому фону фиолетовым и серым мраморным рисунком. Во время опасности самочка не спеша удаляется от гнезда и, притворяясь слабой и больной, старается отманить в сторону нарушителя ее покоя.

Птенчики козодоя прикрыты в течение дня дремлющими в гнезде родителями; с наступлением же сумерек начинается прилежное кормление птенцов, причем в первое время им даются более мелкие и нежные насекомые, а затем и более крупные.

Отлет козодоев на юг происходит в августе и в начале сентября. Само собой разумеется, что они летят только с наступлением вечера. В это отлетное время птиц этих нередко можно встретить в таких местах, где в другое время их никогда не увидишь. Так, однажды перелетный козодой наблюдался в августе даже на 1-й линии Васильевского острова в Петрограде.

Истреблением в лесах огромного количества насекомых, в том числе и многих весьма вредных для леса, козодой оказывает большие услуги лесному хозяйству, а потому должен быть причислен к полезнейшим нашим птицам. Его нужно тщательно охранять, а не отстреливать, как это делают, например, многие легкомысленные охотники, неудачно простоявшие в лесу пару часов на вечерней тяге вальдшнепов. К тому же убитый козодой вовсе не ахти какая аттестация для стрелка: застрелить эту птицу на лету вовсе не трудно, так как она имеет особенность после неудачного по ней выстрела приостанавливаться в воздухе, трепеща на одном месте крыльями, и таким образом представляет собой для выстрела из другого ствола почти неподвижную цель.