Виктор Еремин - Крымские «армагеддоны» Иосифа Сталина

Наиболее четко разъяснения по данной проблеме даны современными российскими антисоветчиками-либералами: «…следует учесть, что у строителей “нового мира” могли быть самые искренние стремления создать “рай на земле” и осуществить чаяния человечества о благе и справедливости. Этот исторический факт нельзя игнорировать, но объективно-исторически в глубинном смысле в современном мире национальная автономия не может осуществиться ни в экономическом, ни в политическом, ни в культурном, ни в религиозном аспектах. Во-первых, попытка создать с нуля национальное государство меньшинства внутри национального государства большинства была обречена на заведомое поражение. Причем обречена не только тоталитарно-коллективистскими, но и либерально-индивидуалистическими методами. Во-вторых, нации в европейском смысле строятся не на кровнородственных (природных) связях, а на памяти единства культуры, религиозного сознания и гражданских отношений. Важно подчеркнуть, что нацисты и большевики, наследуя немецкую романтическую традицию по так называемому национальному вопросу, сделали из нации и “национальности” расовую и классовую категорию, в рамках которой возникли идеи национального возрождения и самобытности. Но стремление к самобытности в практическом плане действует разрушающим образом на нацию (в европейском смысле слова). В-третьих, веками сохранять свою самотождественность евреи могли не в качестве национальности, а в качестве религиозного сообщества. Когда же было изобретено в новое время понятие национальности, то его стали использовать применительно и к евреям, как иудеям, так и к тем, кто порвал с иудаизмом, но связан был с ним по факту происхождения. Строго говоря, словосочетание “национальность: еврей” есть нечто алогичное.

В свете сказанного может возникнуть вопрос: почему проект “ЕАО в составе Хабаровского края” был обречен на поражение, а проект “Израиль” — нет? Полагаю, что ответ будет таков: потому что в контексте ленинско-сталинского социализма у ЕАО в составе Хабаровского края не было и не могло быть космополисного содержания, космополисных взаимодействий. Ведь национальное строительство в рамках ленинско-сталинского интернационализма — это война, это гражданская война, объявленная Космополису. В Израиле нет лиц “еврейской национальности”. Там есть граждане государства Израиль, которые образовали новую политическую общность и которые по своим историческим истокам вышли из различных региональных религиозных общин, причем, одна часть этих граждан осталась верна своей иудейской идентичности; другая же часть представляет собой секуляризованную в рамках единого процесса европейской и планетарной секуляризации этнокультурную общность. Разумеется, со всеми своими особенностями и самобытностью, продуцирующими гамму противоречий, но вследствие этого нуждающихся в гармонизации своего государственного и гражданского бытия посредством либерально-демократических и культурно-творческих ценностей. Поэтому Израиль состоит не из “евреев”, а из граждан-израильтян, которых при желании можно назвать “евреями”, но ведь и итальянцев можно при желании назвать “макаронниками”, а американцев — “янки”. И ничего плохого в этом нет» [195].

Если оставить в стороне стандартные кляузы на «тоталитарный» СССР и умиление автора по поводу собственного народа, то становится очевидной интеллигентская платформа анализа проблемы: искажение образа народа в фантомный идеал религиозного единства согласно представлениям сочинителя этого фантома. Подобное присуще всем националистам, так что бессмысленно предъявлять претензии еврейским националистам. Гораздо важнее иное. Из приведенного текста подспудно вытекает четкий вывод: невозможность создания еврейской государственности в СССР определялась тем, что образование государства коренным образом зависит от состояния элиты государство образующего народа, а во главе советских евреев формально и реально стояли озетовцы — еврейская светская элита, в силу исторических катаклизмов России начала XX столетия определившая свой народ по собственному образу — как космополитичный и столичный, склонный исключительно к управленческим и интеллигентским, желательно творческим профессиям и к городской, «цивилизованной» жизни. В отличие от озетовцев сионисты стремились создать народ тружеников и приучали свою молодежь к сельскохозяйственному и ремесленному труду в любом уголке страны — они обязаны сами нести цивилизацию туда, где обосновались. В итоге при создании Израиля сионисты опирались и ныне опираются на народ-созидатель, а озетовцы так и остались растворенной в многонациональном мире массой разрозненных индивидуалистов, со временем выродившихся в обслугу транснационального капитала и тех же сионистов. Учреждение озетовцами национальной автономии в Крыму могло означать для нашей страны только одно — скорую и еще более жестокую гражданскую войну, помноженную на новую иностранную интервенцию.

Поскольку весь послесталинский период озетовцы преобладали в управлении идеологической жизнью СССР и КПСС, мы и получили интеллигентско-индивидуалистический развал государства в 1991 г. и нынешний «демократический» конгломерат националистических образований, драными кошками ластящихся у ног американского капитала. Ложь об антисемитском характере коммунистической верхушки мгновенно рассыпалась в прах, стоило стороннему человеку только появиться в любом столичном закрытом государственном идеологическом или экономическом центре. Вы оказывались в бесконечной кишке глухих коридоров, по обеим сторонам которых мелькала вереница одинаковых закрытых дверей. Номеров на дверях не было — на каждой вместо номера висела табличка с фамилией хозяина кабинета. В 99 случаях из 100 фамилия принадлежала представителю «угнетенного» народа.

Грядущая неудача Биробиджанского проекта была понятна изначально. «К февралю 1929 г. более половины евреев привезенных на Амур, правдами и неправдами уехали прочь… Что ж, тогда в Биробиджан погнали еврейскую молодежь, комсомольцев. На энтузиазме, на пропагандистской шумихе. Отрывая напрочь от “корней”, родных гнезд, прошлого воспитания. Ветераны освоения края потом со смехом вспоминали, как им из дома присылали к празднику мацу, а они не знали, что это такое, и ели ее со свиным салом. Но одной из главных целей данных проектов как раз и было “переделать” еврейский народ. Переломить его традиции, изменить психологию. Отучить приспосабливаться внутри других народов, сделать из евреев производителей, землепашцев. И воинов. А уж где их впоследствии использовать, какую идеологию внушить, решат те, кому дано право решать» [196]. Вот эти ребята и положили начало АЕО и Биробиджану, какими мы знаем их сегодня.