Алексей Олейников - Турецкий капкан: 100 лет спустя

Через Дарданелльский фронт прошло до миллиона человек, более половины из них были убиты, ранены, пропали без вести, заболели. Так, общие жертвы турок на суше — 250 тыс., Антанты — более 266 тыс. человек. Несмотря на то что потери убитыми у турок (87 тыс. человек) почти вдвое превышали аналогичные потери у союзников (46,4 тыс. человек — 36,4 тыс. британцев (в том числе 1,7 тыс. индийцев и 9,7 тыс. австралийцев и новозеландцев) и 10 тыс. французов), у последних большой процент раненых и в основном заболевших отчетливо указывает как на низкий уровень руководства и степень заботливости командования Антанты в отношении своих войск, так и на специфику борьбы плохо снабжаемого десанта на непривычной местности (163 тыс. раненых и заболевших у турок, 173,3 тыс. у британцев и 46,5 тыс. у французов). На флоте прежде всего за счет гибели больших кораблей потери англо-французов значительно превышают турецкие.

Всего на море турками были потеряны линкор, эсминец, миноносец, две канонерские лодки и минный заградитель — на них погибли 652 человека. Англо-французы лишились 6 линкоров, эсминца, 7 подводных лодок, не считая мелких судов, и 1540 человек из состава экипажей перечисленных кораблей.

Главную вину за просчеты союзников в этой операции несет высшее командование — ни в одной другой операции не был так силен личностный фактор, как в Дарданелльской, где распорядительность, решительность и быстрота реализации плана операции могли стать залогом победы.

Так, Д. А. Фишер, первый морской лорд, не одобрил форсирования Дарданелл, и его отношение к операции проходило красной нитью через весь ее ход (например, инициированный им на пороге новых тяжелых боев отзыв «Куин Элизабет»). Факт использования устаревших в основной массе линкоров при форсировании Дарданелл явился иллюстрацией взглядов на операцию со стороны высшего морского командования и боязни возможных потерь среди кораблей, составляющих главную силу британского флота.

Фельдмаршал Г. Китченер как военный министр приложил значительные усилия к организации экспедиционного корпуса, его снабжению, принял решение об эвакуации Галлиполи. Главная вина этого человека заключается в несвоевременном начале сухопутной фазы кампании (потеря двух месяцев драгоценного времени), хотя изначально была видна бесперспективность чисто морского форсирования Дарданелл. Также в Министерстве обороны при формировании экспедиционных войск Г. Китченеру не удалось должным образом согласовать стратегию, тактику и возможности материально-технического обеспечения. И, как следствие, генералу Я. Гамильтону было отказано в необходимых по количеству и качеству войсках и толковых штабных офицерах.

Вице-адмирал Карден, руководитель союзной эскадры в февральском форсировании Проливов, человек с большим опытом морской службы (в том числе на командных должностях), не смог должным образом распорядиться внушительными силами, отданными под его командование, и решительным броском справиться с поставленной задачей. Адмирал случайно оказался в Дарданеллах (до этого момента занимал должность начальника верфи на Мальте), но самое главное, как отмечали современники, он потерял веру в удачный исход операции.

Сменивший его де Робек принял решение прервать морскую операцию, когда успех практически находился у него в руках, что выглядит особенно странным. Правда, он внезапно потерял 6 из 16 крупных кораблей, но ему было известно, что экспедиционный корпус союзников уже на подходе. При таких обстоятельствах даже если бы у него остался всего один линейный корабль, способный поставить Константинополь под удар своей артиллерии, он обязан был действовать. И совсем плохо смотрится фактическое устранение мощной союзной эскадры от поддержки войск на берегу после гибели в мае от торпед трех линкоров, хотя следовало лишь принять меры противоторпедной защиты. Де Робек сделал и то и другое (!) — принял меры и увел главные силы флота в бухту острова Мудрос.

Я. Гамильтон, центральная фигура кампании, был сведущим в военном деле человеком. Полный генерал, участник индийских кампаний, боев в Афганистане и Южной Африке, Англо-бурской войны, наблюдатель на Русско-японской войне, он, к моменту назначения его в марте 1915 г. командующим экспедиционными силами союзников в Дарданеллах, имел за плечами 42 года военного стажа. Тем более нелепо выглядят его просчеты и недостаточная оперативность и решительность в реализации боевых задач на посту командующего сухопутными войсками союзников в Галлиполи. В апрельско-майских боях (во многом решающих для всей кампании) штаб Гамильтона располагался в комфортабельных каютах «Куин Элизабет», связь же с войсками осуществлялась преимущественно через посыльных на шлюпках. Помимо морального фактора такого «командования» (войска на берегу попали в кровавую баню, а впоследствии пребывали в жаре, без воды, в то время как штабные находились в комфорте и безопасности) это нарушало принцип близости командующего к вверенным ему войскам в целях лучшей оценки оперативной обстановки и грамотного принятия решений.

Вообще в этой операции англичане прибегли к весьма нетривиальной системе управления войсками: командиры всех уровней, начиная от дивизии и выше (за редкими исключениями), отдавали приказы своим солдатам из адмиральских кают линейных кораблей — что ж, результат не замедлил сказаться. Я. Гамильтон к тому же еще до начала сражения решил не вмешиваться в ход боев до тех пор, пока его не попросят, а свою тактическую власть передал Хантер-Вестону над английскими частями на фронте мыса Геллес и Бердвуду над АНЗАКом на Габа-Тепе. Командующему следовало находиться на берегу, самому видеть происходящее и побуждать своих подчиненных к решительным действиям. Не следовало ему и мириться с явной некомпетентностью некоторых из них. Решение ряда вопросов оставляло желать лучшего: гибкое реагирование на изменение обстановки, взаимодействие войск (например, французские части во время битвы у Сувлы в августе до последнего не знали о британской диспозиции), упорство в достижении поставленной цели.

Командующие корпусами были совершенно бесцветны. Так, Хантер-Вестон, командир 29-й пехотной дивизии и впоследствии 8-го корпуса, характеризуется как «очаровательный, но лишенный воображения человек», командующий 9-м корпусом Стопфорд получил свою должность не вследствие заслуг, а на основании принципа старшинства и никогда не был в бою. Стопфорду был шестьдесят один год, и, хотя в 1880-х гг. он побывал в Египте и Судане, а во время Англо-бурской войны служил военным секретарем при генерале Буллере, у него была репутация преподавателя военной истории, а с 1909 г. он находился в отставке и часто болел. Стопфорд, командир 9-го корпуса при Сувле, потерял драгоценное время (когда после взятия Шоколадной горы 7 августа британцы долго стоят на месте и ждут приказа, они получают, наконец, приказ Стопфорда с распоряжением… окапываться), не поддержав своевременно левого фланга частей АНЗАКа, достигших вершины Кодья-Шимендаг, что решило исход битвы.