Алексей Олейников - Турецкий капкан: 100 лет спустя

В замечаниях великого князя Николая Николаевича говорилось, что посылка отряда имеет моральное значение: он будет участвовать в занятии Константинополя вместе с союзниками, в то время как босфорский десант возможен лишь после проникновения союзного флота в этот пролив через Мраморное море. Главковерх, в отличие от императора, не верил в успех Босфорской операции.

Во всеподданнейшем докладе, представленном Николаю II и сообщенном в Ставку, С. Д. Сазонов высказался, что «с политической точки зрения» посылка наших войск к Дарданеллам может соответствовать нашим интересам при условии, что отряд не будет слишком незначителен, «ибо иначе намеченная цель не была бы достигнута, оставив в силе обещание союзникам относительно черноморского десантного корпуса».

Но процесс пошел, и отряд готовился к переброске в Дарданеллы.

Общая численность отряда — до 6 тыс. человек [38] Там же. Л. 16. . Но фактический состав был следующим: штаб — офицеров (в скобках — нижних чинов) 9 + 1 чиновник (28), подразделение связи — 1 (45), заведующий укомплектованиями — 5 (14) + 2 чиновника, 40-й Сибирский стрелковый полк — 78 (4436), маршевый батальон — 29 (2029), полусотня — 3 (82), маршевая полусотня — 2 (77), батарея — 5 (267), артиллерийский взвод — 2 (72), искровое отделение — 2 (40), автомобильная команда — 1 (84), мотоциклетная команда — 1 (34), саперная полурота — 5 (325) и пр. Всего 148 офицеров, 37 чиновников, 8094 нижних чинов, 990 лошадей, 8 орудий, 32 автомобиля, 23 мотоцикла, 16 самокатов (из них 4 запасных) [39] Телеграмма начальнику военно-морского Управления Ставки № 2553. Л. 55. .

31 мая Ставка сообщала, что французы готовы перевезти на своих транспортах до 5 тыс. человек 1 июля [40] Там же. Л. 29. . Предполагалось возможным задействовать и суда Добровольного флота «Киев» и «Могилев», 4 французских парохода и еще 2 парохода [41] Там же. Л. 65. .

Так как численность отряда возросла, возникли сложности и затяжки. В итоге было решено отправлять десантников эшелонами.

12 июня начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Н. Н. Янушкевич доложил о сроке отправки отряда — 14 июля. Но уже 7 июля Н. Н. Янушкевич известил С. Д. Сазонова о том, что накануне Николай II одобрил предложение великого князя об отмене отправки нашего экспедиционного отряда в Дарданеллы вследствие встреченных затруднений технического характера.

9 июля С. Д. Сазонов известил об этом Париж и Лондон.

Учитывая, что в августе 1915 г. союзники взяли курс на сворачивание операции, отпала и необходимость в переброске русского отряда.

Показательно, что Г. Китченер был очень недоволен проектом отправки русского десантного отряда в Дарданеллы; он считал, что перебросить 4,5 тыс. человек с лошадьми, пушками, обозами достаточно тяжело и это причинит англичанам массу хлопот. С. Д. Сазонов на это заметил, что не может допустить и мысли, что при взятии Константинополя не будет русских войск и что «если англичанам наш отряд и причинит хлопоты, то это не беда, этим стесняться не надо, так как они попросту не желают, чтобы мы вошли в Константинополь вместе с ними». «Это вопрос политический, а не военный», — отметил он.

На возражение, что принять «символическое» участие в занятии Константинополя Россия могла бы и путем отправки к Босфору десантного отряда из Одессы, генерал-квартирмейстер штаба Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Ю. Н. Данилов ответил, что «взятие Константинополя может состояться и без завладения Босфором», тогда как одесский десант может быть высажен только на Босфоре, и «если мы хотим участвовать в церемониале взятия города, то наши войска должны прибыть с юга».

Очевидно различие подходов Ставки, МИДа и императора к вопросу осуществления операции в Проливах — и у военно-политического руководства России не хватило политической воли, чтобы привести все это к единому знаменателю.

Конечно, видеть в 5–6-тысячном отряде средство, препятствующее Англии прочно завладеть Константинополем, нельзя. Но все формы взаимодействия с союзниками России по Антанте должны были приближать общую победу и способствовать престижу России и русского оружия.

Еще до начала Дарданелльской операции (21 декабря 1914 г.) С. Д. Сазонов обратился к начальнику штаба Верховного главнокомандующего генералу от инфантерии Н. Н. Янушкевичу с официальным запросом о том, к каким военным операциям «решено прибегнуть для фактического проникновения к Проливам и захвата их вместе с прилегающей областью».

В ответ ему было разъяснено, что только после достижения решительного успеха над Германией и Австро-Венгрией и при условии, что «если бы после достижения такового успеха нам не удалось обеспечить себе обладания Константинополем и Проливами дипломатическим путем», вопрос этот должен будет составить предмет специальной военной операции.

20 января 1915 г. решение британского Военного совета было сообщено в русскую Ставку. У. Черчилль ставил союзника в известность, что атака Дарданелл начнется в начале второй половины февраля, и выражал надежду, что русское правительство окажет ей мощное содействие, предприняв в подходящий момент морскую операцию у устья Босфора и имея наготове войска, чтобы использовать достигнутый успех.

С началом Дарданелльской операции в Ставке было созвано совещание, предметом которого стало обсуждение того, «что мы в силах сделать» в случае, если бы Черноморскому и Англо-французскому флотам удалось, прорвавшись через Проливы, подойти к столице Турции. Шансы на успех Черноморского флота после выхода из строя «Гебена», подорвавшегося на русских минах у Босфора, были высоки, но применительно к десантной операции положение было иным — декларировалось, что «свободных войск» нет.

В Ставке относились к десантной операции скептически.

Так, 23 февраля директор Дипломатической канцелярии при Ставке князь Н. А. Кудашев извещал С. Д. Сазонова о состоявшемся накануне в Ставке собеседовании, в котором выяснилось, что «если в отношении нашего флота произошла некоторая перемена к лучшему… то в отношении сухопутных войск перемен к лучшему нет, и никакой десантной операции мы и ныне не в состоянии сделать на Босфоре, даже если бы там появились наш и союзные флоты».

Но учитывая волю императора — сторонника Босфорской операции — и в ответ на запросы союзников [42] Т. Делькассе еще раз высказал надежду союзников, что Россия будет участвовать в операции против Проливов и Константинополя не только Черноморским флотом, но и сухопутными войсками. начала реализовываться подготовка к десантной операции. И 24 февраля Н. А. Кудашев был извещен, что штаб Верховного главнокомандующего «находит возможным» посадить один из кавказских армейских корпусов, выделенный из состава войск Кавказского фронта, на транспорты и выслать его к Босфору на случай удачного прорыва союзников через Проливы.