Александра Матвеева - Геополитическая концепция истории России П. Н. Савицкого

Таким образом, по мнению Савицкого, к России «предопределены экономически примкнуть» и другие континентальные страны: Китай, Иран, Индия. Они ее естественные геополитические партнеры. «Континентальное соседство» связано единой историко-географической связью. Стоит убрать одно звено из этой цепи, и система начнет ломаться.

Система «континентальных соседств» отражала хозяйственное самодовление Евразии как «континента-океана». В этом заключался принцип стратегической и экономической безопасности нашей страны «Не в обезьяньем копировании «океанической» политики других, во многом к России неприемлемой, но в осознании «континентальности» и приспособлении к ней – экономическое будущее России» [604].

Данный подход дополнялся концепцией «евразийского интернационализма как своеобразного ответа на мировой колониализм. Так, еще в 1921 г., Савицкий в работе «Европа и Евразия» перевел абстрактную систему противостояния «Европы и Человечества» Трубецкого в плоскость геополитических координат, предложив конкретную геостратегию спасения от «романо-германской агрессии» на планетарном уровне. Важно подчеркнуть, что такой подход был вполне созвучен политической практике советской власти: помощь кемалистской Турции, сближение с Коммунистической Партией Китая, помощь Гилянской советской республике в Иране. Такое сближение было во многом обусловлено успехом Великой Октябрьской революции. П. Н. Савицкий полагал, что основа сближения – геополитическая: отсутствие естественных границ между Евразией и Азией и континентальный характер евразийского империализма, основанного на «братании» наций [605].

Последняя особенность, по мнению Савицкого, должна привлечь угнетенные «колониальным империализмом» народы под знамена российско-евразийской империи, построенной по принципу «культурной эмансипации» народа и равноправии [606]. Этот подход соответствовал идее «цветущей многосложности» К. Н. Леонтьева.

В систему противостояния Континента и Океана в 30– е гг. Савицкий включил и проблему взаимоотношений с фашистской Германией, геополитически двойственной империей, полуколониальной-полуконтинентальной (см. главу I, § 2, 2.2.)

В 20-е гг. Савицкий продолжал развивать идею о совместимости немецкого и русского империализмов, ратовал за сближение двух «наиболее страждущих» и великих народов современности – полуконтинетальной Германии и континентальной («степной») России [607].

Интересно, что к аналогичным выводам, позже придут представители немецкой геополитической школы. Так, идея о военно-стратегической целесообразности континентального единства СССР и Германии была очевидна и для известнейшего геополитика «Третьего Рейха» К. Хаусхофера, который даже в 1940 году выступал за создание континентального блока по оси «Берлин-Москва-Токио», охватывающего пространство от Балтийского и Черного морей до Тихого океана.

К. Хаусхофер считал, что «обширнейшее германо-русско-восточноазиатское единство – то, против чего бессильны любые даже объединенные британские и американские блокирующие акции…» [608].

Совпадение геостратегических планов Савицкого и Хаусхофера во многом подтверждает их научную обоснованность. Кроме того, прогноз Савицкого о закономерном сближении России и Германии оправдал себя в исторической перспективе. Заключение Рапалльского мирного договора сыграло большую положительную роль в судьбах двух стран. И в то же время вызвало огромное разочарование у Х. Маккиндера, видевшего в сближении двух стран угрозу английскому влиянию на континенте Евразия [609].

Шаги по сближению двух аутсайдеров мировой политики, по мнению Савицкого, должны были обезопасить Россию от Германии, которая «рано или поздно снова – и хозяйственно и политически – выйдет за свои старые границы и добудет себе «место под солнцем» – добудет безразлично как: на путях ли национально-буржуазного империализма или во многом тождественного с ним воинствующего социалистического «интернационализма»» [610].

Таким образом, еще задолго до прихода к власти Гитлера он прогнозировал возможность расширения Германии в восточном направлении, причина которого у него имела классическое геополитическое обоснование, характерное для западной политологии, включавшее в себя мальтузианские установки: «Существенно то обстоятельство, что Германия и Япония являются в мировых масштабах перенаселенными странами – и ищут просторов для применения своей энергии» [611]. Подобным же способом обосновывали необходимость «Drang nach Osten» немецкие геополитики. Но П. Н. Савицкий полагал, что война – наименее рациональный способ решения проблемы. Выход, по его мнению, заключался в построении планового хозяйства, в решении этих проблем через рациональную экономическую и политическую организацию внутреннего пространства страны [612].

Опасность агрессии со стороны Германии в 30-е гг., объяснялась не столько приходом к власти фашистов, сколько теми же геополитическими причинами: в силу ее центрального расположения в Европе и наличием серьезной промышленной базы. Ведь «великодержавность», по верному замечанию Савицкого, должна опираться на «великодержавную базу» [613]. В этой связи, например, Италия не могла претендовать на восстановление римского имперского преемства, так как она расположена в центре Средиземного моря, тогда как «современный объект геополитических расчетов северного полушария – весь Старый свет в его совокупности» [614].

Система «континента-океана» не рассматривалась как абсолютно замкнутая. «Здесь речь идет не о великом одиночестве, – пояснял Савицкий – не о нахождении России вне мира или вне договорных отношений с ним, а о том, чтобы эти отношения были подчинены основным задачам русской государственности, а не помехой к их выполнению» [615]. Так, допускалась возможность «втягивания» во внутриконтинентальный обмен и приморских областей, примыкающих с другой стороны к Континенту [616].

В отличие от Трубецкого, Савицкий полагал, что у России-Евразии есть точки «жизненного соприкосновения» с Европой. Это геополитическая данность, поэтому враждебно отворачиваться от этой соседки по материку нельзя. Но «чтобы сблизиться с Европой, нужно стать духовно и материально независимыми от нее» [617].

В этой связи представляются необоснованными попытки ряда современных исследователей представить евразийскую геополитику как вариант «геополитического изоляционизма» [618]. Такой подход воспроизводит ошибочное мнение Н. А. Бердяева о том, что, если евразийцы утверждают идею России как особого мира, то он обязательно должен быть обособлен во всех отношениях от «мирового космоса», что они (евразийцы) «хотят, чтобы мир остался разорванным, Азия и Европа разобщенными» [619].