Ральф Иззард - По следам снежного человека

Участники моей партии вышли в путь сильно взволнованные; нас повел Анг Нури, очень спокойный парень, внушающий доверие. Он несомненно прекрасно знал животных своего района.

Анг Нури ходит по горам с такой быстротой, какой мне никогда не приходилось видеть. В то время как мы с трудом карабкались среди деревьев вверх по склону под нестерпимо горячими лучами солнца, он поднимался с такой легкостью, словно совершал предобеденную прогулку в парке. Обливаясь потом, мы добрались до пастушьей хижины, выше границы леса, и там встретили несколько девушек, которые слышали йети. Все они рассказали нам одно и то же и стали подражать крику йети, издавая звуки, ставшие теперь привычными для нас. Мы разбили здесь лагерь и через некоторое время увидели, как один из яков, потеряв равновесие, полетел кувырком вниз по склону, не причинив себе никакого вреда, подобно мальчишке, скатывающемуся с горы.

На следующее утро мы двинулись дальше и проделали косой траверс вверх по очень крутому участку. Как и утверждал Анг Нури, йети, пересекая скалистый гребень, несомненно вынужден был бы часто выходить на ячью тропу, которая нередко представляла единственный путь, дававший возможность избежать трудных переходов по камням.

В одном месте наш проводник показал отметку на камне, где он несколькими неделями раньше нашел клочок шерсти, принадлежавший, по его словам, йети. К несчастью, от шерсти ничего не осталось, но отметка на камне, по-видимому, указывала на то, что эта история не была придумана ради нашего удовольствия. Наконец, мы достигли поросшего травой менее пересеченного участка на склоне долины, где стояло несколько пастушьих хижин. Я спросил Анга Нури, не из этих ли хижин слышали крик йети. Он ответил: „Нет!“ и указал на противоположный край тянувшейся подковой горной цепи. Услышав, что нас привели не туда, я громко выругался, но Анг Нури объяснил, что йети покинул прежнее место и, вероятно, двигается к нам. Он раньше часто видел следы, и здешние пастушьи хижины, по его глубокому убеждению, находятся в центре „владений“ йети. Я немедленно послал трех шерпов вниз в ущелье, чтобы они в течение трех дней прочесали его, надеясь, авось им удастся выгнать йети на нас. Назавтра разведка склонов над нами не обнаружила никаких следов йети, и поэтому мы рассчитывали, что он может появиться в нашем районе. Захватив спальный мешок и банку рыбных консервов, я совершил примерно часовой переход в горы над лагерем и, выровняв в укромном месте площадку, отослал остальных вниз, а сам приготовился провести ночь под открытым небом. Конечно, шел снег, но так как одновременно подмораживало, то я провел ночь неплохо и утром проснулся под обледеневшим снаружи холмиком мелкого снега.

Я пишу, что ночь провел неплохо, но на самом деле просыпался при малейшем шуме и все время думал о том, как поступит йети, если споткнется о спящего человека, о том, сколько сердечных приступов будет у меня, если, проснувшись, я обнаружу стоящего рядом и смотрящего на меня йети.

Я встал очень рано и направился вверх к седловине. Сразу же за ложбиной, в которой я ночевал, мне бросились в глаза свежие следы барса. Выпавший ночью снег, очевидно, заставил животное спуститься, и оно прошло совсем близко от того места, где я лежал, но не заметило меня, так как следы вели прямо вниз. Это были первые свежие следы барса, виденные мной, и я с интересом изучал их. Очень старые следы барса, думалось мне, легко можно спутать со следами йети, но теперь мы стали уже хорошо разбираться в отпечатках на снегу — такого важного фактора при поисках йети. На седловине я был вознагражден за труды великолепным зрелищем Чо-Ойю и Гьячунг-Канга, где как раз в это время совершали рекогносцировку Иззард и Джексон. На следующий день вернулись шерпы, завершившие свой полукруг, никаких следов йети они не обнаружили. Итак, йети ушел другой дорогой. Стенли Дживс и я поднялись еще на одну седловину, с которой открывался вид на восток, куда, по всей вероятности, и отправился йети, но не увидели никаких признаков его присутствия — нашему взору открылись лишь новые цепи прорезанных ущельями гор, тянувшиеся вдаль к Сиккиму.

Так как у нас кончался запас продовольствия, мы вызвали к себе шерпов и прошли по седловине к северу. Вниз вели очень крутые, покрытые снегом склоны, и мы скатились с них сидя, далеко опередив кули; сопровождавший нас шерп Пхоо Дордже с киноаппаратурой чуть не погиб из-за своей чрезмерной смелости в том месте, где один из желобов внезапно закончился ледяным обрывом. Когда стемнело, носильщиков еще не было видно, и мы очень беспокоились, пока они не явились целые и невредимые, но горько жаловавшиеся на плохую тропинку для спуска, по которой их повели сахибы».

Нарочный принес еще одну новость: Пасанг Пхутар, один из лучших завербованных на месте шерпов, заболел в Намче-Базаре и просил Билла Эдгара навестить его. В связи с этим Билл решил на следующее утро спуститься прямо в долину Бхоте-Коси, откуда он сможет добраться до столицы шерпов, вероятно, за два дня. Джону не терпелось сделать попытку подняться на Чангула. С меня лазанья по горам было достаточно. Мне следовало написать корреспонденции, отправить кинопленки, и я решил сопровождать Билла.

От Лунака мы шли вниз по долине очень быстро; вскоре очутились за пределами ледника и двигались книзу по упругому дерну. Тут и там виднелись бурые пятна вереска, придававшие долине большое сходство с вересковыми пустошами Шотландии. Мы остановились близ озерка у деревни Чуле, где Джон, Анг Дава, Анг Темба и Анг Тилай отделились от нас и направились к Чангула. Два дня спустя, когда я вернулся в базовый лагерь, была получена записка от Джона. После длительного подъема он заночевал у группы пастушьих хижин, известной под названием Лангден. Из Лангдена он вышел на следующее утро в 7.20 — причиной столь позднего выхода явилось, как он выразился, «необычайное происшествие». «Мы были готовы пуститься в путь в 6.30 утра, как вдруг на соседнем лугу волк напал на яка. У яка была сильно искусана задняя нога, но наше прибытие, конечно, спугнуло волка. Он был кремового цвета, очень большой. Мы гнались за ним в сторону Ханджо (на пути к Чангула), а затем поджидали пастуха, который прошел с нами большое расстояние по направлению к Чангула. Он нес с собой корзинку и направлялся на поиски волчат, так как местные жители считают, что одна из волчиц должна вот-вот ощениться или уже ощенилась. Здесь все, по-видимому, думают, что в районе бродит только одна волчья пара. Непосредственно у самого перевала Чангула со стороны Бхоте-Коси имеются участки гладкого льда, по которым можно пройти в ботинках и с ледорубом, но они совершенно недоступны для кули с их обувью. Хорошо, что никто из них не пошел с нами, так как поскользнуться здесь означало бы гибель».