Нурали Латыпов - Страна премудрых пескарей. Очерки истории эпохи

Кстати, мы пишем эту книгу в разгар очередного обвала нефтяного рынка. Правда, сейчас Эр-Рияд теряет влияние и деньги уже из-за мощного вброса нефти из сланцевых месторождений. Они, как правило, трудны в разработке, но в США сложились уникальные условия, позволившие организовать массовое бурение сланцев за сравнительно скромные деньги. Воистину миром правят технологии (и их поддержка политикой и финансами).

В начале же 1980-х нефтедобыча в Саудовской Аравии стала меньше, чем на шельфе Северного моря. Саудиты осознали, что поддерживали мировую цену, снижая собственную добычу, но сливки снимали другие – прежде всего вовсе не входящие в ОПЕК. Страна приняла меры. До всех нефтедобытчиков, включая независимых, довели заявление: потеря рынка происходит вследствие манипуляций (в том числе и сверхквотной добычи в странах ОПЕК), так что Саудовская Аравия умывает руки – готова пойти на широкомасштабный демпинг для возврата своей доли рынка, и пусть больше никто не рассчитывает на саудовский нефтяной балансир.

Эта мера была ещё и технически вынужденной. Практически вся местная энергетика питалась попутным – растворённым в нефти под давлением и выходящем из неё на поверхности – природным газом. По мере вложения нефтедолларов в инфраструктуру и быт росла потребность Саудовской Аравии в электроэнергии. Поэтому и снижать добычу ниже уровня, обеспечивающего покрытие этой потребности, страна не могла.

К середине 1980-х саудовский демпинг сказался на всём нефтяном рынке. Официально согласованные в рамках ОПЕК квоты и цены исчезли. Рынок стал стихийным. Все нефтедобытчики, опасаясь слишком много потерять на падении цены, наращивали своё предложение и тем самым ускоряли падение.

В конце концов ценовой обвал вызвал всеобщий шок. Норвегия срочно вышла на связь с Ямани в надежде договориться. Даже СССР, дотоле высокомерно отвергавший предложения ОПЕК о координации, попытался найти путь переговоров. Но было уже поздно. Раньше на нефтяном рынке случались кризисы недопроизводства, а теперь началось классическое перепроизводство.

Вдобавок продолжалось падение спроса благодаря технологическому перевооружению. Не зря всё тот же Ямани в ответ на эколожные страшилки о непрерывном подорожании нефти вследствие ограниченности её запасов отвечал: каменный век кончился не потому, что исчерпался запас булыжников.

Обрушение цен очень болезненно ударило по экономике Великобритании, Нидерландов, Норвегии, тоже подсевших на нефтяную иглу. Но всё же их экономики были достаточно диверсифицированы, чтобы оправиться от этих потрясений, развить временно заглохшие отрасли, возобновить взаимосвязи. Их игла хотя и ранила, но не смертельно. СССР же – вследствие «мудрой» политики Брежнева с Сусловым – слишком зависел от импорта – пусть и небольшого по сравнению с собственным производством, но касающегося многих критичных сфер. То есть сидел на нефтяной игле так глубоко, что она дошла до сердца. Соответственно и политический инфаркт не заставил себя ждать.

Сегодня углеводородная стратегия охватывает не только месторождения и квоты, но и транспортировку. Многие интриги этой судьбоносной для мира (в обоих смыслах) отрасли так или иначе связаны с весьма известным польским и американским стратегом польского происхождения советологом – точнее, русоненавистником – Збигневом Казимежем Тадеушевичем Бжезинским. Вдобавок он интересен не только размахом своих геополитических построений, но и обилием просчётов в них.

О Бжезинском мы уже писали в книге «Острая стратегическая недостаточность», да и в этой книге рассматриваем многие эпизоды его деятельности. Здесь же коснёмся только просчётов, связанных с его родной Польшей – и с нефтегазовой транспортировкой.

Он по сей день пытается наставлять польских руководителей, дабы сделать республику главным ударным звеном в осуществлении его плана отрыва Украины от остальной России. Конечно, уязвимое место он указал правильно. Разрыв делает и Российскую Федерацию, и Украину неполноценными. Стратегически значимым может быть только их союз. Но что получила от раскола, активно поддержанного ею ещё и в силу исторических привычек многовековой давности, сама Польша?

Чтобы экономически и политически поддержать Украину (а заодно и сохранить собственные доходы от транзита российского газа в Германию), Польша всю свою политическую мощь бросила на блокирование строительства газопровода «Северный поток». Но европейские тяжеловесы приняли сторону России. Не из-за наших красивых глаз: просто им не хотелось зависеть от страны, слишком ангажированной политически, да вдобавок прославленной в веках вздорностью политических притязаний. Очевидно, в скором времени весь газ из ямальских месторождений пойдёт в «Северный поток» именно потому, что Польша изрядно испортила свою репутацию. Теперь её транзитный доход будет только падать. Особенно с учётом скорого завершения срока действия существующего соглашения о транзите российского газа: вряд ли новое соглашение будет столь же выгодным для неё. «Потоки» – сперва «Северный», а в скором будущем «Южный» (после небольшого изменения маршрута – «Турецкий») и вторая очередь «Северного» – сделают РФ и её западноевропейских партнёров независимыми от своеволия и Польши, и Украины.

Кстати, заодно отметим: при сложившейся экономической конъюнктуре и ожидаемом развитии торговли сжиженным природным газом строящиеся новые – идущие в обход Украины с Польшей – газопроводы могут востребовать едва ли не весь добываемый в РФ газ, и только геополитические соображения, связанные с зависимостью большей части политиков ЕС от США, настоятельно требуют всё же осваивать и юго-восточное направление.

Немалую надежду Польша возлагала на сланцевый газ. Благо в Соединённых Штатах Америки он нынче в фаворе на рынке. Но его добыча требует – по сравнению с классическими месторождениями – бурения куда большего числа скважин, закачки в пласты куда большего объёма химикатов, отделения от добытого газа куда большего количества загрязнений. В США хватает пустынных мест, где всё это можно организовать, да и простаивающего бурового оборудования сейчас скопилось очень много. Европейские же страны – в том числе и Польша – слишком густо населены, чтобы мириться с экологическими напастями сланцевых технологий добычи углеводородов.

К сожалению, Польша – не без влияния Бжезинского, да и сходных с ним местных оракулов – страдает той же болезнью, что и Советский Союз. Вопреки словам Ульянова-Ленина «политика – концентрированное выражение экономики» наши руководители и по сей день ставят политику выше экономики.