Нурали Латыпов - Страна премудрых пескарей. Очерки истории эпохи

За множеством текущих хозяйственных сложностей страны жилищная проблема иной раз забывается. Между тем она и сама усложняет многое. Так, манёвр рабочей силой у нас несравненно сложнее, нежели, к примеру, в Соединённых Штатах Америки: приезжим работникам, по сути, негде жить.

Попробуем перечислить некоторые основные причины остроты нашей жилищной проблемы. Надеемся, после перечисления пути её решения станут чуточку яснее.

Первое. У нас массовый переход от сельского образа жизни к городскому случился значительно позже, чем в большинстве других европейских стран. Соответственно и уровень востребованности городского жилья у нас сейчас намного выше.

Второе. Обрушение в 1990-х годах значительной части отечественной промышленности привело к тому, что основная масса жилья, построенного многолетними усилиями всей страны в советское время, сейчас стала невостребованной. От жилья в каком-нибудь городе, построенном вокруг одного предприятия, сейчас практически невозможно даже избавиться, если это предприятие разорится. И в то же время, естественно, нет жилья для бывших работников этого предприятия в тех местах, где они могут найти себе работу.

Далее. Немаловажную роль играет также то, что в наших климатических условиях не годится значительная часть рецептов быстрого жилищного строительства, выработанных другими странами.

Причём не только климат тут важен. Например, в конце пятидесятых годов по требованию Хрущёва архитекторы стали для удешевления жилищного строительства копировать французские проекты муниципальных – то есть создаваемых за казённый счёт для малоимущих – домов. Но буквально тут же выяснилось: они неприемлемы при нашем образе жизни (так, во Франции домашнее консервирование далеко не так популярно, как у нас, а посему в городских квартирах не нужно место для таких запасов). Так что архитекторам довольно скоро пришлось эти проекты как-то дорабатывать до чего-то более-менее пригодного для жизни. То есть мы просто вынуждены ориентироваться на более высокие стандарты массового жилья, чем те же французы. И в то же время спрос на жильё, который французы покрывали постепенно на протяжении нескольких веков, мы теперь пытаемся покрыть за считанные годы.

Ну, а как из всего этого выкарабкаться? Полагаем, что стране всё равно придётся в уже достаточно скоро будущем времени переходить снова к плановому управлению всем хозяйством в целом, в том числе и к плановому управлению жилищным строительством, в частности. Тогда можно будет, по крайней мере, не допускать ошибок, подобных тем, что были в Москве в 1990-е годы – когда массово застроили территории, предназначенные изначально по плану для организации транспортного движения (в какой-то мере тогдашнее решение было порождено небывалым наплывом приезжих: площадь жилья, построенного за 1992–2010-й годы, когда мэром Москвы был Юрий Михайлович Лужков, сопоставима с площадью, накопленной в Москве за всё советское время), и сейчас вынуждены это транспортное движение организовывать с нуля. Тогда мы разберёмся, какие квартиры нам реально нужны и в данный момент, и на перспективу – соответственно не будет обстановки, когда простаивают многие тысячи квартир, так называемого бизнес-класса – пустуют, в то время как остро не хватает квартир на одну-две комнаты для небольших семей. И так далее.

Надеемся, мы по крайней мере не будем далее усугублять свои объективные проблемы ещё и проблемами организационными, и тогда решать жилищный вопрос будет легче. Но в любом случае чудес ждать не приходится и мгновенного создания жилья для всех и каждого, к сожалению, не предвидится. Так что нам предстоит ещё далеко не один год заниматься решением этой задачи.

Одно из философских течений, популярных в России в начале XX века, получило название «русский космизм». Знаменитый теоретик космонавтики Константин Эдуардович Циолковский занялся этой теорией именно потому, что был приверженцем этой философии. Конкретно он рассмотрел одну из её ветвей. Та предусматривала в некотором отдалённом будущем воскресение всех ранее живших. Поскольку ранее живших всегда больше, чем живущих в данный момент, он пришёл к выводу: разместить это большинство на Земле не удастся – следовательно, надо искать иные возможности размещения. Дальше он начал решать технические проблемы, которые надлежит решить для выхода в Космос. И, надо сказать, предложил достаточно реалистичные решения: они в дальнейшем послужили опорной точкой для работы инженеров во всём мире.

Философия русского космизма имеет, естественно, множество других проявлений. Главное – это попытка рассмотреть весь мир как нечто целостное и усмотреть в наших земных задачах проявление неких вселенских закономерностей. К сожалению, развитие этой ветви философии заглохло по множеству причин. Части деятелей этого направления стали интересны другие задачи, как тому же Циолковскому; часть не сошлась характерами с советской властью и не стала искать способов интеграции космизма с марксизмом. Словом, направление заглохло. А жаль! Потому что оно на самом деле было отражением той части русского характера, которую Достоевский назвал всечеловечностью и всемирной отзывчивостью.

Ведь русский народ в ходе своего развития оказывался постоянно вынужден сталкиваться с разнообразными другими народами. Причём сталкиваться не только на поле брани, но и множеством иных способов. Поэтому он оказался в режиме непрерывной интеграции самых разнообразных достижений. Проявилось это, в частности, в том, что, как и мы, так и американцы на очередном этапе космических исследований стали пользоваться одними и теми же немецкими наработками, но, оттолкнувшись от них, пошли в совершенно разных направлениях. Для нас эти немецкие наработки послужили лишь опорой, на которую мы нарастили собственные наработки – в том числе и ещё довоенные. Американцы же, наоборот, долго не могли интегрировать свои разработки с немецкими, и в итоге у них появились два совершенно независимых друг от друга направления: Вернер фон Браун вёл у них свои разработки, а американские конструкторы – свои.

Это что касается космоса как проявления нашей философии. Что же касается космоса как национального проекта, то в космическом проекте нашей страны действительно проявились лучшие качества нашего народа. Наши решения оказались совершенно самобытны и радикально непохожи ни на те же американские, ни на последующие французские и английские попытки, вылившиеся в итоге в Европейское космическое агентство. Главное, что доказал космический проект – потрясающая способность нашего народа, нашей культуры восполнять нехватку материальных ресурсов изобилием ресурсов интеллектуальных. Мы постоянно находили в высшей степени остроумные решения, позволяющие обойти те или иные технические сложности, с которыми наши конкуренты справлялись, так сказать, грубой силой (в основном – финансовой).