Коллектив авторов - Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири. Программы и практики советского периода (1920-1980-е гг.)

В конце 1930-х – первой половине 1940-х годов одним из важнейших направлений политики советского государства являлось форсированное развертывание и развитие военно-промышленного потенциала страны, отвечавшее интересам ее обороны от фашистской агрессии. Недолгая подготовка к войне и последовавшая за ней четырехлетняя напряженная борьба с Германией и ее союзниками потребовали проведения крупномасштабных мобилизационных мероприятий, нацеленных на перераспределение дефицитных ресурсов в пользу предприятий оборонного комплекса и смежных с ним гражданских отраслей. Данное явление было обусловлено как глобальным цивилизационным вызовом, брошенным фашизмом всему человечеству, так и ответом на него со стороны СССР. Этот ответ имел специфику, вытекавшую из особенностей советской политической и экономической системы, основным двигателем которой являлись различные механизмы мобилизации – материально-экономические, социальные, информационно-пропагандистские, административные, репрессивные. С началом мирового вооруженного конфликта их комбинация начала изменяться в сторону повышения роли административно-репрессивных рычагов. Данная тенденция нашла отражение в первую очередь в сфере трудовых отношений, где основной задачей государства стало обеспечение рабочей силой оборонных заводов, созданных в восточных районах страны. Одной из крупнейших баз военной промышленности являлась Сибирь, где активно осуществлялись мобилизационные меры по комплектованию, подготовке и закреплению ее кадрового потенциала.

Накануне войны вектор форсированной индустриализации все больше смещался в сторону наращивания производственных мощностей оборонного комплекса в восточных районах СССР. В Поволжье, на Урале и в Сибири реконструировались действующие и создавались новые предприятия по выпуску вооружения и боеприпасов. Многие гражданские заводы данных регионов переводились на изготовление продукции для армии и флота. В начале 1939 г. в ведении четырех военно-промышленных наркоматов [188]находилось 218 военных заводов, в середине 1941 г. – около 500. В частности в Сибири действовали восемь оборонных предприятий, в том числе крупнейшие – завод № 153 Наркомата авиационной промышленности (НКАП) и комбинат № 179 Наркомата боеприпасов (НКБ).

В связи со слабой механизацией производства сотни заводов могли выполнять мобилизационные задания правительства по производству самолетов, танков, артиллерийского и стрелкового вооружения, боеприпасов только с помощью значительной массы рабочих рук. Однако большинство новых работников не закреплялись в оборонной промышленности, что было характерно также для крупных заводов и комбинатов, создававшихся за Уралом. В 1939 г. на сибирских предприятиях НКАП текучесть кадров составляла 69,4 % от общего числа принятых на работу, в 1940 г. – 129,4 %, НКБ – 55,6 и 110,7 % соответственно [189]. Одной из ее причин являлись массовые нарушения трудовой дисциплины, которые служили основным поводом для увольнения. В 1939 г. на комбинате № 179 («Сибметаллстрой») 78,3 % рабочих, выбывших из производственного коллектива, были уволены за прогулы [190]. Увольнение трудящихся после совершения дисциплинарных проступков усиливало отток рабочей силы из военной индустрии, что негативно влияло на кадровую ситуацию в ее отраслях.

В этих условиях высшее руководство СССР стремилось найти наиболее эффективные способы закрепления кадров оборонной промышленности. В качестве одного из них рассматривался перевод рабочих, занятых в производстве вооружения и боеприпасов, на положение военнослужащих Красной армии. В сентябре 1938 г. по инициативе Комитета обороны (КО) на одном из авиационных заводов (№ 22) начался эксперимент по борьбе с текучестью рабочей силы. Военнообязанные работники предприятия объявлялись мобилизованными: отныне они подчинялись нормам дисциплинарного устава РККА и в случае нарушения трудовой дисциплины судились военным трибуналом. В феврале 1939 г. в соответствии с проектом положения «О военизированном предприятии», КО предложил распространить данный порядок на оборонное производство в целом. Однако его в ведение на заводе № 22 привело к снижению трудовой мотивации рабочих. В результате в июле 1940 г. работники предприятия были демобилизованы и переведены в статус «гражданских» [191].

Тем не менее, отказ от милитаризации труда не означал прекращения поиска методов борьбы с хаотичным движением рабочей силы. Указом Президиума Верховного Совета СССР (ПВС СССР) от 26 июня 1940 г. «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений» трудящиеся лишались права менять место работы по собственному желанию. За самостоятельный уход с предприятия или из учреждения предусматривалось наказание в виде тюремного заключения на срок от двух до четырех месяцев, за прогул – в виде исправительно-трудовых работ на срок до шести месяцев с удержанием 25 % заработка [192]. Введение административной и уголовной ответственности за нарушение производственной дисциплины отчасти являлось воплощением инициатив Комитета обороны. Однако его идея о военизированном предприятии оказалась невостребованной: все рабочие и служащие без исключения оставались в компетенции гражданского правосудия.

Введение в действие указа ПВС СССР от 26 июня 1940 г. привело к тому, что одним из важнейших регуляторов трудового поведения работников стала угроза судебного преследования за совершение дисциплинарных проступков. Во втором полугодии 1940 г. по данному закону в стране было осуждено 321,6 тыс. чел. [193]. Подобная практика получила распространение и на оборонных предприятиях Сибири. В июле – сентябре 1940 г. на заводе им. Чкалова административному и уголовному наказанию подверглись 580 рабочих, в том числе за прогулы – 228, опоздания – 190, самовольный уход с предприятия – 30, прочие нарушения – 117. На комбинате № 179 во второй половине 1940 г. при среднегодовой численности рабочих и ИТР в 5310 чел. под судом оказались 1382 чел. [194]или около четверти производственного персонала предприятия.

В целом судебные процессы против нарушителей трудовой дисциплины способствовали ее повышению в отраслях оборонного комплекса. Если в первом полугодии 1940 г. среди рабочих промышленности боеприпасов СССР насчитывалось 55456 прогульщиков, то во втором полугодии 1940 г. – 15519. Доля прогульщиков в составе трудящихся сократилась с 21,0 до 5,9 % [195]. Данная тенденция получила развитие и в военном производстве Сибири. До принятия Указа ПВС СССР от 26 июня на авиационных заводах региона прогулы совершили 1760 чел., после принятия – 496 [196]. Помимо этого, сократился также удельный вес работников, выбывших из оборонной индустрии, к числу всех поступивших в нее. В январе – мае 1941 г. на предприятиях НКБ СССР этот показатель составлял 77 %, в то время как в 1940 г. – 119,8 % [197]. В целом, несмотря на ужесточение политики в сфере трудовых отношений, текучесть кадров оставалась массовым явлением.