Лев Никулин - Тайна сейфа

И вдруг, подскочив, вскрикнул, в настоящей ярости раздирая на себе пижаму:

— О, эти клопы! Клянусь, я предпочитаю гранаты!

За утренним завтраком из окна кафе «Экзельсиор» Густав Корн рассматривал небольшую площадь перед отелем и мраморный памятник в два человеческих роста. Памятник изображал мраморного генерала в мраморной каске и орденах, правой рукой опирающегося на саблю, левой указывающего на юг, в сторону Инзы. Одной ногой генерал попирал карту Имогении, другой карту Эвклиды. Приблизительно таким Корн представлял себе диктатора, поэтому он не дал себе труда проверить свое решение. Несмотря на вчерашние клятвы грека Папаризопуло, Густав Корн (так же, как и м-р Тангль) утром получил довольно приличную комнату. По приборам, приготовленным к завтраку, он сообразил, что население «Экзельсиора» за эту ночь уменьшилось больше чем наполовину. За исключением Трипля, почти все конкуренты-концессионеры оставили Парапа-миз. Представители оружейных заводов выжидали. М-р Тангль спустился к завтраку вместе с весьма подвижным молодым человеком, охотно показывающим два ряда золотых зубов, представляющих солидный золотой фонд. Против прибора молодого человека лежала визитная карточка. Корн прочитал:

«Леопольд Волькенкрацер. Экстрафильм U.SA.».

Завтрак прошел в приличествующем молчании. После завтра на м-р Тангль благожелательно обратился к своим соседям:

— Небольшая прогулка по Парапамизу. Угодно?

Корну остается только благодарить м-ра Тангля. Приглашение более чем ко времени.

И медленным, размеренным шагом джентльменов, совершающих прогулку ради моциона, мистер Тангль, Воль-кенкрацер и Корн вышли из отеля.

По несколько устаревшим сведениям, Парапамиз имеет не менее сорока тысяч жителей.

Достопримечательности: электрическая станция, трамвай, муниципальный театр, университет и тюрьма. Однако, бурный период истории Эритреи внес некоторые поправки в эти сведения. За время независимого существования республики Эритрея население Парапамиза уменьшилось почти вдвое. Электрическая станция была сожжена вместе с фейерверком по случаю празднования годовщины провозглашения независимости Эритреи. Трамвай был продан вместе с рельсами, проводами и подвижным составом вольному городу Инзе в незабвенное правление первого кабинета министров Эритреи. До сих пор граждане Парапами-за не могут забыть чудесного исчезновения трамвая. На вырученные средства была сформирована первая гвардейская дивизия. Университет был упразднен по представлению тогда еще скромного генерал-инспектора кавалерии, ныне диктатора и фельдмаршала Париси. В здании университета было открыто кавалерийское училище. Театр сохранился в виде муниципального мюзик-холла. И только тюрьма сохранилась в том виде, в каком она была унаследована демократической республикой от имперского режима. Многочисленные министерства и учреждения с трудом разместились в зданиях города. Лучшие здания — дача губернатора и полицейское управление — были заняты парламентом и дворцом Париси. К дворцу диктатора ведет широкая, сравнительно мощеная улица, которая называется улицей Свободы. И с некоторым удивлением Густав Корн заметил значительное движение, открытые магазины, в которых преимущественно продавались портреты диктатора.

Да, это он!.. Только такой человек мог оставить в сейфе 24–14 замечательные записки. Только этот рослый, статный человек с сединой, коротко подстриженными усами и располагающей к доверию внешностью оперного баритона или шефа крупье в Монте-Карло.

Над Парапамизом было голубое небо. Солнце высушило тротуары и весело отражалось в легкой ряби луж, которые, по-видимому, были необходимым украшением улиц Парапамиза. Густав Кори с удовольствием заметил вслух, что природа и солнечный день образумили враждующие стороны. Ни один пушечный выстрел не нарушал утренней тишины. Леопольд Волькенкрацер показал два ряда золотых зубов, которые производили вокруг неотразимый эффект, едва ли не соперничая с солнцем.

— Предстоит основательная работа…

— Вы полагаете?..

Волькенкрацер посмотрел на часы и на небо.

— Вы увидите в четыре часа дня, когда солнце будет над предместьем… Это обойдется недешево «Экстрафильму»…

— Затем, не желая более подвергать мукам любопытства Корна, Волькенкрацер исчерпывающе сказал:

— «Экстрафильм» сегодня производит киносъемки генерального сражения у Парапамиза. Завтра вечером фильм будет видеть Европа, через шесть дней — Америка. «Экстрафильм» возвращает обеим сторонам все затраты по расходованию боевых припасов и по убыткам от бомбардировки, причиненным этим сражением, но обе стороны обещают показать чудеса.

Понимая, что дальнейшие расспросы нарушают деловую тайну, Корн не требовал разъяснений.

Они продолжали прогулку, знакомясь с бытом и нравами. В государственном казначействе Эритреи Кори имел возможность убедиться в том, с какой быстротой государство применяется к условиям жизни. Вследствие тревожных слухов из Эритреи денежная единица Эритреи — лира — падала с быстротой, несколько превышающей обычную. Поэтому государственное казначейство, основываясь на строго научном принципе организации труда, удивительно приспособлялось к условиям. В одном и том же помещении телеграфист, сидевший у телеграфного аппарата, сообщал официальному лицу курс эритрейской лиры на главных мировых биржах; официальное лицо отчетливо провозглашало вслух получаемые сведения. Затем двадцать четыре чиновника, снабженные двадцатью четырьмя составными штампами из цифр, через особые окошечки принимали от граждан кредитные билеты и ставили на них штампы, увеличивающие количество нулей кредитного билета соответственно падению эритрейской лиры. Таким образом, пока билет первого в очереди из одного квинтильона лир превращался в один секстильон, билет последнего в очереди превращался в секстиллион секстиллионов. Во избежание потери на курсе, первые в очереди опять становились в хвост, чтобы получить новый штамп и, таким образом, хвосты перед окошечками не убывали и твердо устанавливался евангельский принцип — «первые да будут последними».

Когда Густав Корн выразил желание посетить диктатора, представитель «Экстрафильма», дружески улыбнувшись, посоветовал ему быть ровно в четыре часа на съемке генерального сражения. После боя он сумеет оказать ему содействие. И Густав Корн сердечно поблагодарил его. Он увидит возлюбленного Аминтайос на поле сражения.

Солнце со всей астрономической точностью двигалось к той точке горизонта, с которой оно должно было выполнять свои обязанности в качестве контрагента «Экстрафильма».