Лев Никулин - Тайна сейфа

Между тем, Симов говорит ровным, глухим голосом, точно читая лекцию невежественному ученику:

— … Представим себе машину, которая может собрать всю тепловую энергию, израсходованную человеком в его земной жизни, всю потенциальную энергию и другие виды энергии, оставшиеся после него, комбинируя их в хронологическом порядке жизни данного человека. Иначе говоря, человек может быть восстановлен в качестве материального явления, в качестве индивидуума, со всеми присущими человеческому организму функциями, при помощи машины, синтезирующей все оставшиеся после него виды энергии. Таким образом, мы имеем дело с индивидуумом, восстановленным мной из времени и пространства. Это женщина.

Ты можешь говорить с ней… Она понимает французский язык. Для нее я потратил три года на изучение коптского языка и научил ее в шестьдесят уроков объясняться по-французски.

Все эти слова точно издалека доносятся до Натаниэля Тиля. И если бы не реальная, живая, превосходно сложенная женщина рядом, он мог бы поклясться, что это нелепый предутренний сон.

— Женщина!..

Сдавленным чревовещательным голосом, каким в театре Гамлет говорит с тенью:

— Вы слышите меня?.. Кто вы, мисс?

Вырастая на целую голову, срывающимся от гордости и радости голосом — Симов:

— Скажите ваше имя и кто вы?..

Сначала тихий, потом крепнущий мелодический голос и легкий, как бы южный, акцент живою существа:

— Я Аминтайос — египтянка, дочь Сетха… Что вам нужно от меня?

Симов выключает мотор. Пятисотсвечовая лампа разрывает мрак. В естественном свете, как Венус, рожденная из проводов, моторов и искр — обнаженная женщина.

— Она совсем голая…

Два человека по-разному смотрят на женщину.

Симов и Тиль.

Гордость и пытливость. Робость и легкое вожделение.

Между тем, женщина смотрит равнодушными, продолговатыми, слегка удивленными глазами на двух стариков, которые почти касаются ее. И вся театрально застывшая группа, напоминающая миф о застигнутой старцами Сусанне, вздрагивает от легкого стука в дверь.

Симов в нетерпении и бешенстве.

— Кто там?.. Я занят…

Деликатный голос Капа:

— Извините… Я засорил глаз…

— Зайдите потом… Я занят…

— Простите… Это ваша обязанность. Вы же врач!

Выразительное молчание. Яростный шепот Симова:

— Из-за этого идиота придется прервать опыт.

Настойчивый стук…

Мистер Тиль в волнении.

— Его нельзя пустить… Здесь женщина… В таком виде… Это скандал.

Со спинки стула снимают халат, и мистер Тиль накидывает его на плечи Аминтайос…

Прикосновение к живому теплому телу… Затылок Тиля над белым воротником краснеет, и рука более чем нужно задерживается на круглом плече…

Симов дергает драпировку, и они остаются вдвоем за вытертым бархатным занавесом.

Между тем, в чулане «Бесстрашный ковбой», более известный среди несовершеннолетних обитателей Марьиной Рощи под именем Васи Четвертака, обдумывает положение. Прошло не более двух минут с тех пор, как жажда приключений уголовного характера привела его в чулан позади лаборатории доктора Симова. Пока он слышал жужжание мотора и два голоса, к которым присоединился один довольно приятный женский, он не решался приоткрыть дверь, но проходит ограниченное количество времени, и голоса затихают. Приоткрыв дверь со всей полагающейся осторожностью, он видит комнату, слегка напоминающую велосипедную мастерскую. Почти без промежутка между взглядом и действием Вася Четвертак устремляется из чулана, мимо подозрительно колыхающейся драпировки, разделяющей комнату на две неравные части, в раскрытую настежь дверь, в коридор. Между тем, доктор Симов, прежде чем последовать за Кацем, который прикрывает обеими руками глаз, произносит через плечо фразу, предназначенную для Натаниэля:

— В сундуке… в чулане платья жены…

Он слишком занят опытом, чтобы усмотреть позади себя в коридоре как бы тень, вросшую в стену, тень Васи Четвертака.

Внезапно потревоженный, Тиль с большим трудом отводит глаза от Аминтайос и двигается, показывая ей дорогу в чулан. Небрежной и легкой походкой уверенной в себе женщины она входит в эту мрачную дыру.

Мистер Тиль, в позе ангела, охраняющего входы, у дверей чулана. Аминтайос сидит на сундуке, и бухарский халат — как фантастическая, созданная для нее одежда. Мистер Тиль сидится повернуть голову в сторону, но тугой воротник врезается в подбородок, и глаза упираются в обнаженное согнутое колено.

— Приношу извинения, мисс, вынужден побеспокоить…

Аминтайос встает, и мистер Тиль, пачкаясь в пыли, приподымает тяжелую крышку сундука. Она стоит над ним в оцепенении, как античная статуя в лавке антиквара.

Тиль бормочет сквозь зубы по-английски достаточно неясно, предполагая, что она не может не знать нью-йоркского наречия:

— Надо сказать, что она слишком хороша для старого маньяка…

Мистер Тиль остановил свой выбор на черном, слегка открытом бархатном платье, на шелковых белых чулках и дессу, сохранивших еще запах духов мадам Силовой. В другом сундуке он находит не менее шестидесяти пар разнообразных туфель и ботиков. Ему нравятся остроносые золотые туфли, вместе с тем, это не стиль Аминтайос.

Слегка опираясь на дверь, Аминтайос следит за ним с рассеянной задумчивостью.

— К сожалению, мисс, я не вполне разбираюсь в модах…

Голос доктора Симова:

— Какая наглость!.. Из-за пустяка тревожить врача…

И вдруг в коридоре грохот падения и вопль гражданки Матросовой:

— Шубу!.. Шубу на кенгуровом меху… бобры… шесть червонцев отдала на базаре… Караул!

Топанье ног, шарканье валенок и голоса…

— Отчаянность какая!.. Бегу за милицией…

— Очень просто: человек просунул руку и довольно спокойно снял шубу…

— Батюшки!.. Да я тут же… Чайку напилась… Убивец!.. Кровопивца!.. Бобры…

В дверь Симова вваливаются Кац, Митя, Артюховы и говорят все вместе, перекрикиваясь с теми, что в коридоре:

— Катись за милицией!..

— От вас кто-нибудь уходил?

— Шубу па кенгуровом меху!..

Симов, мотая головой, как бык, идет на них, и все с шумом и грохотом вываливаются в коридор.

Мистер Тиль с некоторым удивлением выходит из чулана, рассматривая на свет некоторую принадлежность дамского туалета. Он застает Симова в явном смущении. Голоса и шум удаляются. Оглушительно хлопает дверь на лестницу.

Внезапная радующая тишина. Симов видит, как Тиль, мягко ступая, возвращается в чулан. Он идет за ним, но Тиль поворачивается с решительным видом.

— Это не совсем удобно… Мисс не одета.

— А ты?

— Должен же кто-нибудь показать ей, как это делается.

И Тиль с корректным, не выбывающим сомнения лицом уходит в чулан.

Аминтайос по-прежнему стоит у дверей, слегка изменив позу. Платье мадам Симовой, чулки и туфли лежат перед ней на сундуке. Бухарский халат скользит с плеч, и опять шея Тиля туго ворочается во внезапно ставшем тугим воротнике.