Рудольф Баландин - Кто есть кто в мире науки и техники

Центры феодальных владений находились порой на значительном удалении от окраин (учитывая транспортные затруднения). Феодалам, а в особенности королям, приходилось вести полукочевой образ жизни. Этого требовали задачи не только управления, политики, но и сбора податей. Употреблялись на местах запасы пищи и питья, которые было трудно переправлять в центральную усадьбу.

Население Европы того времени можно было бы отнести к двум категориям: люд бродячий и люд сидячий. Странников было много и по количеству, и по сословной принадлежности.

Конечно, существовала торговля, хотя она осложнялась относительно небольшим количеством денег и неясными валютными соотношениями монет, которые чеканились в частных владениях. «Товарообмен отнюдь не отсутствовал, – уточнял французский историк М. Блок, – но был в высшей степени нерегулярным. Общество того времени знало, конечно, и куплю и продажу. Но, в отличие от нашего, оно еще не жило куплей и продажей». Это благоприятно сказывалось на состоянии природной среды.

Римская империя привнесла в сельское хозяйство не только знания – наивысшие для того времени и нескольких последующих столетий. При увеличении посевных площадей с использованием труда рабов, не проявляющих любви и бережного отношения к земле, быстро шло истощение почв; общая продуктивность земледелия со временем падала.

И для раннего Средневековья были характерны низкий уровень сельскохозяйственной техники и невысокая урожайность многих культур. Несмотря на это, потенциальные возможности земледелия были велики вследствие небольших размеров участков и заинтересованности хозяина в сохранении плодородия своей земли. Имелся немалый резерв неосвоенных территорий. Шло медленное совершенствование агрикультуры. Проводилось осушение и орошение почв.

Ко времени правления Каролингов начался переход к трехполью, значительно расширилось садоводство и виноградарство, увеличилось общее количество возделанных полей. Наступление человека на леса шло ускоренно. Они не были инертной средой для общества. «Ничейные», изначальные лесные массивы были для общинников даровой природной кладовой, из которой можно было черпать необходимые строительные материалы, топливо, пищевые продукты. Затем ситуация стала меняться. Возрастали власть и владения феодалов. Леса переходили в частную собственность. Охота превращалась в привилегию господина, а лесные богатства – в одну из основ его благосостояния.

«Благодаря всему этому, – пишет историк Я. Д. Серовайский, – лес в условиях феодальной Европы становился объектом социальных противоречий, которые рождали острые конфликты. Они проявлялись в непрерывных локальных столкновениях – восстаниях, вызванных исключительной борьбой за лес, и в крупных движениях (гуситские войны, Крестьянская война в Германии), где этот момент явился лишь одной из причин, побудившей крестьян взяться за оружие…

Лес превращался также в объект борьбы различных феодальных группировок… Внутрифеодальная борьба увеличивала масштабы социальных противоречий из-за леса и служила ярким показателем той огромной роли, какую эти угодья играли в общественных отношениях».

Природные, техногенные и социальные явления всегда сложно переплетены и взаимосвязаны. Исследователи нередко спорят, какие изменения первичны: природной среды или общества. Хотя природа и общество всегда находились в тесном взаимодействии, также как материальная и духовная жизнь человека.

В Средневековье христианские верования наслаивались на языческое мировоззрение. Фантастические образы существовали как реальности окружающего мира. Внутренний мир человека и его окружение составляли единство: одухотворение природы сочеталось с материализацией духовных устремлений.

Облик человеческий становился образом мира: Земля представала гигантским телом, пронизанным жилами и текучей кровью (подземной водой), с волосами – растениями. В Новое время подобные представления утратили свою непосредственность и стали осмысливаться как аллегории, поэтические образы. «Чудесные сказки, – писал более ста лет назад собиратель и исследователь русского фольклора А. Н. Афанасьев, – есть чудесное могучих сил природы; в собственном смысле оно нисколько не выходит за пределы естественности и если поражает нас своею невероятностью, то единственно потому, что мы утратили непосредственную связь с древними преданиями и их живое напоминание».

Наши предки, жившие тысячу и более лет назад, сосуществовали с демонами и ангелами, духами природы, порождениями собственной и общественной фантазии. Эти создания мысли обретали зримость и вещественность. Для них не было ограничений в пространстве и времени. Они могли реализоваться из «инобытия», где и когда угодно, и являться в настоящее из прошлого или будущего.

Подобные свойства мира делали его координаты неопределенными; пространство могло иметь более трех измерений, а время – более одного. Отсюда исходит пренебрежение средневековых художников законами перспективы (передачи трехмерности на плоскости) и хронологической упорядоченности событий (распределению их вдоль единой оси времени). Относительность пространства и времени была, можно сказать, абсолютной. Хотя летоисчисление велось от сотворения Мира или от Всемирного потопа.

(Интересная аналогия с ХХ веком, когда, с одной стороны научное сообщество признало как абсолютную истину относительность пространства-времени, но с утверждением теории Большого взрыва получило возможность вести хронологию Вселенной с этого момента; а в геологии укоренилась абсолютная хронология.)

«Христианская топография» имела мало общего с географическими реальными соотношениями. Рай и ад представлялись более определенно, чем Африка или Азия. Толпы паломников путешествовали в «святые места», воспринимая перемещение в географическом пространстве как движение души к высшим ценностям и духовному очищению. Плоская Земля, окруженная многослойными небесными сферами, с человеком в центре более отвечала цельному религиозному мировоззрению (да и здравому смыслу, обыденному опыту), чем шаровидная планета, являющаяся ничтожной малостью среди небесных тел.

Устойчивость плоской Земли придавала надежность средневековому мировоззрению и отвечало здравому смыслу. Ведь совершенно очевидно – в прямом понимании очевидности, – что небесная полусфера воздымается над недвижным диском Земли, а Солнце и Луна перемещаются по небосводу.

Цельностью восприятия мира, его соответствием личному опыту, Священному Писанию и духовным ценностям очень дорожили в Средние века. Отсюда яростное сопротивление научным взглядам, разрушающим эту цельность и оставляющим человека наедине с непостижимо огромным, чуждым ему космосом.