Коллектив авторов - В поисках лучшей доли. Российская эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Вторая половина XIX – первая половина XX в.

Своеобразным гнездом русского офицерства стал Крагуевацкий арсенал. Именно русские инженеры в офицерской форме сделали многое в сфере арттехвооружения Королевства, платя иногда жизнью. В головном военном арсенале Королевства служили полковник Д.П. Мартьянов в должности начальника артиллерийско-технического завода 122, полковник, математик, член корпорации академиков-артиллеристов Б.Л. Брянчанинов, служивший в пиротехническом отделении артиллерийско-технического завода 123, инженер-полковник А.И. Дегтярев 124, штабс-капитан артиллерии

А.А. Бредихин, который погиб, разряжая немецкую мину в пиротехническом отделении Крагуевацкого арсенала 125. За заслуги по привлечению русских «спецов» начальник Крагуевацкого арсенала полковник Святослав Стаевич, выпускник Михайловской академии, был награжден П.Н. Врангелем орденом Св. Владимира IV степени 126.

Из генеральского «эшелона» лишь немногие были привлечены в королевскую армию, которая не могла вобрать в себя весь генералитет. Перечислю здесь только несколько имен: генерал-лейтенант Генштаба А.И. Мартынов (22.01.1869 – 18.12.1941, Хорватия) 127, генерал от инфантерии Н.М. Иванов (1859 – 01. или 02.03.1935, Скопле) 128. Причем генеральский чин не означал генеральской должности. Так, генерал-лейтенант Е.Ф. Новицкий (29.11.1867, Радомская губерния – 11.06.1931, Сараево) был одно время инструктором в стрелковой школе в Сараеве 129.

После службы в Королевской армии перед «человеком без ружья» вновь вставал вопрос о трудоустройстве. И вариантов здесь было немного, одним из них была провинция, но и здесь русских особо не ждали. Один из русских бедолаг, Роман Грибовский, писал: «В 1922 году ряд Галлиполийцев, окончив службу в пограничной страже и жандармерии, приехали в Сараево в поисках заработка. Об интеллигентном труде думать не приходилось, так как, где было возможно, устроились раньше осевшие в Сараево наши соотечественники. Скудость средств не давала времени на раздумье: одни пошли в чернорабочие, другие – в полицейские. Немногие смогли покинуть негостеприимный город, чтобы устроиться в другом месте. В конце 1922 года в Сараево насчитывалось до 50 человек галлиполийцев… К весне 1923 года наша группа сильно поредела: часть служивших в полиции были командированы на усиление таковой в другие города

Боснии и Герцеговины; уехало еще немало наших в поисках рабочего счастья. Оставшиеся до сего времени здесь – либо служат в полиции, либо работают в мастерских, в корпусе (Крымском кадетском. – В.К .), в канцеляриях и т. д., дополняя свой скудный заработок тренировкой лошадей сербских офицеров, игрой в оркестре и т. д. А тут еще тяжелый трудовой день – есть ряд офицеров, работающих до 18 ч. в сутки… Что касается отношений местных жителей-сербов, то они, конечно, различны. Крестьяне – симпатизируют; интеллигенция – в зависимости от партийности – либо благожелательно, либо равнодушно, либо отрицательно настроена к нам. Так же – и рабочие: чернорабочие в большинстве очень ценят наше приличное с ними обращение и уважают нас за нашу незлобивость и покорность судьбе; специалисты, надзорники и их помощники, на 3/4 с социалистическим душком, завидуя нашей культурности, нередко пытаются „поучать“ нас за неправильность и непатриотичность политики русской эмиграции. Было два случая, когда надзорник зарвался до того, что уверял, что мы просто изменники России. В заключение скажу, что если бы сами русские были более сплочены и всегда помнили, что они русские – всем было бы легче жить» 130.

А потом, когда трудовая армия была расформирована, кто-то уезжал в Южную Америку, где обещали землю, кто-то успевал жениться на местных «девойках» и через год-два его нельзя было отличить от сербского или македонского селяка, кто-то шел в университет, кто-то вербовался в иностранный легион и пр.

Пожалуй, более или менее цельное и красочное впечатление можно составить о русских летчиках, поднявших югославскую авиацию на крыло.

В 1923 г. капитан Николай Милетич писал в редакцию русского журнала «Наша стихия» о русских пилотах, инженерах, организаторах королевских ВВС: «Мы видим их в мастерских, этих выдержанных офицеров гордой русской армии, обыкновенными рабочими; они не считаются с тяжестью этого труда, с грязью, которой запачканы их руки… мы видим их пилотами, любящими свое дело и с готовностью летающими ежедневно.

На русских пилотах, вы сами знаете, держатся наши школы; они наши учителя, заслуживающие похвалу и благодарность не только своих учеников, но и всех граждан нашей Державы.

Они готовят нам защитников нашего Отечества. Тут же мы видим известных русских инженеров… и других специалистов: фотографов, топографов и чертежников, приносящих неизмеримую пользу нашему воздухоплаванию» 131.

А сколько же их было, хотя бы приблизительно? Здесь опять я привлеку информацию из выходившего в Нови-Саде под редакцией

В.М. Ткачева журнала «Наша стихия» Общества офицеров Российского Военно-Воздушного флота в Королевстве СХС (создано в 1922 г.): к весне 1923 г. в него входило 137 действительных членов 132.

А теперь о тех, кто вошел в историю югославской авиации, кто летал на французских бипланах, получивших у военных русских летчиков название «этажерок».

Начну с георгиевского кавалера Ивана Степановича Стрельникова, кавалера многих орденов и воинских отличий, одного из создателей Донской авиации 133. В эмиграции работал инструктором, обучая искусству пилотирования «зеленую молодежь» 134.

Один из самых опытных летчиков России В.М. Никитин летал на военных и транспортных аппаратах, испытывал новые машины. На публичных выступлениях пилотировал спортивные самолеты, показывая бешеные трюки. Часто выполнял т. и. воздушные крещения тех, кто первый раз отваживались сесть в самолет. Был одним из первых пилотов основанного в 1927 г. югославского Общества воздушного транспорта. На тогдашних «сказочно-авантюрных» самолетах он налетал 466 часов. Бывало всякое, но судьба хранила его.

Фортуна изменила ему 12 сентября 1933 г., когда его «фарман» разбился при взлете с люблянского аэродрома. На месте гибели и сейчас стоит доска, свидетельствующая о времени и именах погибших в катастрофе людей.

И завершающий штрих: его внук Александр – пилот «Югославенского аэротранспорта». Никитины летят дальше 135.

Свой вклад в развитие королевской авиации внес и герой германской войны, участник гражданской войны георгиевский кавалер полковник В.М. Ткачев. В Королевстве работал редактором авиационных журналов «Воздухоплавни Гласник» («Вестник авиации») и «Наша стихия», в частной пароходной фирме, был консультантом при инспекции Королевской авиации. Написал ряд «наставлений» и «пособий» для югославских пилотов. В 1921 г. опубликовал в «Военном сборнике» статью «Вопросы тактического применения авиации в маневренной войне».