Антон Лукинский - Становление и развитие института государственной защиты (Историко-правовое исследование)

Обособление участников уголовного судопроизводства содержится в положениях (ст. ст. 20–26) Псковской судной грамоты [15] Псковская судная грамота // Российское законодательство Х-ХХ веков: тексты и комментарии: законодательство Древней Руси. – в 9 т. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. – М. Юрид. лит., 1984. – Т. 1. – С. 333–334, 356–357. . Значимыми для изучения условий зарождения института государственной защиты представляются и положения нормы (ст. ст. 58, 111 [16] Псковская судная грамота // Российское законодательство Х-ХХ веков: тексты и комментарии: законодательство Древней Руси. – в 9 т. / Под общ. ред. О. И. Чистякова. – М. Юрид. лит., 1984. – Т. 1. – С. 337, 342, 369, 384. ), направленной на обеспечение порядка в помещении, в котором производится суд, посредством которой в какой-то степени обеспечивалась и безопасность участников судопроизводства.

В судебнике 1497 года [17] Судебник 1497 г. // Российское законодательство Х-ХХ веков: тексты и комментарии: законодательство Древней Руси. – в 9 т. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. – М. Юрид. лит., 1985. – Т. 2. – С. 54–97. определялся круг лиц, наделяемых правом отправления правосудия. Так, члены Боярской Думы, занимавшие высшие придворные должности фактически исполняли обязанности судей. В целях же ограничения судебных прав бояр и необходимости ведения судопроизводства к боярскому суду допускались представители иных сословий – дьяки.

К элементам обособления статуса судьи можно отнести практику запрета на получение посулов за производство суда. Термин посул, как отмечают исследователи, имеет два значения. И, хотя, первоначально посул не являлся взяткой в современном понимании этого слова, а платой за проявление судьей прилежания в разборе дела, подобные запреты стали нормой. Таким образом, можно заключить, что усилия законодателя, направленные на нормативное регламентирование деятельности конкретных должностных лиц свидетельствуют о высокой степени заинтересованности государства в четком и единообразном подходе к реализации его функций посредством регулирования деятельности указанной категории лиц.

К специфическим условиям развития российской государственности следует отнести и обычай, когда в судебном разбирательстве принимали участие представители общины, так называемые лучшие или добрые люди, представлявшие население не по выбору, а по своему положению в местном обществе. Обычай говорит о том, что статус судьи был еще недостаточно высок. Присутствовавшие на суде лучшие люди контролировали суд кормленщиков, ограничивали их произвол, в том числе при рассмотрении наиболее важных и опасных для безопасности государства дел (ст. ст. 1, 33, 38, 43, 65, 67). [18] Судебник 1497 г. // Российское законодательство Х-ХХ веков: тексты и комментарии: законодательство Древней Руси. – в 9 т. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. – М. Юрид. лит., 1985. – Т. 2. – С. 54–62, 63–97.

Рассматривая вопросы генезиса института государственной защиты необходимо проследить и трансформацию статуса других участников судопроизводства. Так, обособление свидетеля как самостоятельного участника уголовного судопроизводства было связано с тем, что послушество [19] Там же, с. 85. на Руси признавалось бесспорным видом доказательства, что в свою очередь обуславливало необходимость урегулирования участия свидетеля в суде. Известно, что послухами могли быть все граждане, в том числе и холопы, что предопределяло расширение правосубъектности, однако, для дачи показаний принималась во внимание лишь личная непричастность к делу и в судебной практике были известны случаи отвода послухов ввиду их заинтересованности в разрешении тяжбы. Таким образом, установление ответственности за лжесвидетельство и неявку свидетелей также указывает на обособление статуса участника судопроизводства (ст. ст. 8, 48–50) [20] Там же, с. 55, 60, 68–69, 84–86. . Возникновение юридической ответственности позволяет говорить о повышении правового статуса данной категории лиц.

Очевидно, что специальное понятие «государский убойца» (ст. 9) [21] Там же, с. 55, 69–72. и установление смертной казни для лиц, совершивших это деяние, не является аналогом убийцы судьи, а тем более иного участника судопроизводства, однако, использование сравнительно-исторического анализа позволяет с высокой степенью вероятности выдвинуть предположение о существовании особых объектов, которые не были зафиксированы законодателем в самом Судебнике, однако в московском праве конца XV века были хорошо известны. [22] Попрядухина И.В. Объект правонарушения по судебнику 1497 г. // Вектор науки ТГУ. Тольятти. 2011. № 1 (15). С. 133–136.

Изучая Судебник 1550 года, представляется немаловажным выделить нововведения напрямую связанные с повышением статуса и обеспечением безопасности отдельных участников судебных разбирательств. Так, ст. ст. 2–5 [23] Судебник 1550 г. // Российское законодательство Х-ХХ веков: тексты и комментарии: законодательство Древней Руси. – в 9 т. / Под общ. ред. О.И. Чистякова. – М. Юрид. лит., 1985. – Т. 2. – С. 97, 131–132. впервые в законодательстве отграничивают судебную ошибку от преступления по должности, наказуемого в зависимости от ранга должностного лица, ст. ст. 6–7 [24] Там же. также впервые вводится наказание за ложное обвинение должностных лиц в неправосудии и предоставляется право на обращение с челобитными в вышестоящую инстанцию.

Кроме того в ст. 6 предусматривается ответственность за ложное обвинение судей в умышленном неправосудии. Интересно отметить, что ябедничество наказывалось строже, чем умышленное неправосудие.

Первые попытки нормативного закрепления обеспечения каких-либо мер безопасности свидетеля прослеживаются в статье 17 [25] Там же, с. 100, 135. , которая помимо разрешения сторонам и послухам при определенных условиях выставлять вместо себя наемного бойца для участия в судебном поединке, предусматривала также, что замена послуха наймитом допускалась лишь в том случае, когда послух будет увечен «безхитростно». Можно предположить, что данная новелла была ответом на незаконные действия сторон, пытавшихся обеспечить свои интересы за счет противопоставления послуху более сильного в физическом отношении наймита.

Важными для настоящего исследования представляются и некоторые положения Соборного уложения 1649 года [26] Соборное уложение 1649 г. // Российское законодательство Х-ХХ веков: тексты и комментарии: законодательство Древней Руси. – в 9 т. / Под общ. ред. О. И. Чистякова. – М. Юрид. лит., 1985. – Т. 3. , в котором, в частности, также закреплены нормы о беспристрастном разрешении судебных дел (ст. ст. 1, 3, 5 главы Х, ст. 7 главы XXI) [27] Там же, с. 102, 231,286–289, 412. , повышении ответственности судьи и прочих должностных лиц, участвующих в отправлении правосудия (ст. ст. 6–9, 15–17 главы Х) [28] Там же, с. 102–104, 289–290. . Интерес представляют также положения статей 105–107 главы Х [29] Соборное уложение 1649 г. // Российское законодательство Х-ХХ веков: тексты и комментарии: законодательство Древней Руси. – в 9 т. / Под общ. ред. О. И. Чистякова. – М. Юрид. лит., 1985. – Т. 3. – С. 112–113, 297. , в соответствии с которыми предусматривалась ответственность за жизнь судьи, за нарушение порядка в суде, оскорбление суда и судьи.