Владимир Волков - Русская рать: испытание смутой. Мятежи и битвы начала XVII столетия

Войско Скопина настолько увеличилось, что он смог разделить его на привычные для ратных людей титульные полки. Большой полк возглавил сам Михаил Васильевич и Делагарди, Передовой полк – Семен Васильевич Головин и шведский ротмистр, Сторожевой – Яков Петрович Барятинский и еще один ротмистр Делагарди.

В начале июля объединенное войско, заметно пополнившее ряды, выступило на Тверь. В этот период оно насчитывало 6600 человек [152]. Перед началом похода князь Михаил Васильевич Скопин-Шуйский обратился к воинам с традиционным напутственным словом, убеждая «ратных своих идти подо Тверь на полския и литовския люди вскоре, безо всякого мешкания, чтобы литовским людям про то вести не учинилося» [153].

Несмотря на намерение использовать фактор неожиданности, Зборовский и Кернозицкий, узнали о приближении русско-шведского войска и заранее вывели свои полки из Твери. Они имели под началом 5 тыс. человек (в том числе 1000 человек подкрепления, которых прислали из Тушина) [154]. Неприятель занял удобную позицию на волжском берегу намереваясь помешать переправе Скопина. Но воевода, не доходя 10 верст до города, переправил свое войско через реку в другом месте и подошел к Твери с той стороны, откуда противник его не ждал.

У стен крепости 11 июля 1609 года и началась ожесточенная битва. Юхан Видекинд описал диспозицию сторон: «Впереди врагов (тушинцев. – В. В. ) была легкая конница в панцирях с луками и короткими копьями, затем смешанные силы казаков, поляков и московитов с пиками и множество бояр. С нашей стороны левое крыло занимали французские всадники, а также немецкая и шведская пехота, правое – с финляндцами защищал сам главнокомандующий» [155]. Русские войска Скопина, остались в резерве, «во второй линии». Воевода предоставил возможность сразиться с врагом наемному войску, которое должно было отработать затраченные на его содержание огромные деньги.

Перед началом битвы начался ливень, и враги сошлись под проливным дождем. Это обстоятельство затрудняло действие французской кавалерии, не использовавшей пики. Дождь помешал ей обстреливать хоругви атакующего противника. Весь левый фланг, включая и французов, и шведов, и русских, укрылись в лагере. Спас положение Якоб Делагарди, который «бросился вперед вместе со всеми (стоявшими на правом фланге. – В. В. ) и, окруженный силами финлядцев, ударил на три главных хоругви, разбил их, многих истребил, а остальных загнал внутрь стен» [156].

Продолжающийся дождь и отступление врага остановило битву. Она возобновилась через день, когда свою роль сыграли практически не участвовавшие в сражении в первый день русские войска. 13 июля, на рассвете, Скопин «пойде со всеми людьми ко Твери и, пришед, тверской острог взяша, литовских людей побили на голову, а достальные седоша в городе» [157]. Противника застали врасплох, спящим. Но тушинцы не собирались сдаваться, хотя множество солдат Зборовского были уничтожены в остроге. Другие погибли во время бегства, пытаясь уйти по Московской и Осиповской дороге. Их преследовали и рубили «на сороки верстах» [158]. Уцелели те, кто укрылся в тверском Кремле.

Осада городской цитадели продолжалась 10 дней. Четырежды русские и шведские полки штурмовали тверской Кремль, но неудачно. Известие о приближении от Троицы высланного на помощь осажденным войска Яна Петра Сапеги вынудило Скопина снять осаду и отойти от города на 30 верст. Но и тушинцы в Твери не остались и ушли к лагерю Сапеги у Троице-Сергиева монастыря.

После отступления неприятельского войска Скопин-Шуйский собирался прямой дорогой двигаться к Москве. Но шведские наемные войска, которым не разрешили разграбить Тверь, отказались продолжать поход. Неповиновение они объяснили тем, что вместо жалованья за четыре месяца им выплатили лишь за два, а также тем, что русские не передали им Корелу, хотя уже прошло одиннадцать условных недель после вступления шведов в Россию. Затребованной суммы у русских воевод на тот момент не оказалось, и большая часть войска Делагарди повернула от Твери назад к Новгороду.

Потеря значительной части войска из-за бунта и ухода наемников вынудила Скопина отказаться от его замысла быстрого продвижения к Москве, хотя полки Скопина и Делагарди там ждали, рассчитывая на них в предстоящем наступлении на тушинский стан. Прочувствовав произошедшее изменение ситуации, царь и его воеводы спешили воспользоваться сложившейся ситуацией. Скопин и Вышеславцев, другие предводители местных ополчений и ратей успешно освобождали от тушинцев северные уезды. Командовавший польскими войсками на верхней Волге полковник Александр Зборовский потерпел ощутимые поражения под Торжком и Тверью и просил у Рожинского все новых подкреплений. Но Тушинский лагерь переживал в ту пору трудные времена. Большая часть польских и казачьих отрядов ушла на север, чтобы остановить наступление войск Скопина и Делагарди, численность стоявшей под Москвой армии Рожинского заметно сократилась. Русское командование решило воспользоваться этим обстоятельством и атаковать противника. В июне 1609 года под Москвой произошли два сражения, оба – на одном и том же Ходынском поле.

Первое сражение, имевшее скорее характер большой разведки боем, случилось 5 июня. Его описание сохранилось в грамоте царя Василия ярославским воеводам Силе Ивановичу Гагарину и Никите Вышеславцеву: «Да июня в 5 день, назавтрие Троицына дни, в понедельник, приходили воры и литовские люди под Москву, на Ходынку, со всеми с русскими и с литовскими людми, и мы на них посылали бояр наших и воевод по полком со многими людми». Противник был разбит и бежал. Победители «топтали и побивали их (тушинцев. – В. В. ) на пяти верстах, и языки многие поймали; а живых в языцех взяли литовских людей и русских воров сто девяносто семь человек» [159]. Об этом же сражении написал отцу его участник Иван Зайцев: «приходили в Духов день воры и литовские люди к Москве; и мы, прося у Бога милости, на них ходили и побили их на голову, а живых добре много взяли, и чаем у Бога милости, на врагов победы» [160].

Получив от пленных подробные сведения о силах и расположении неприятельских войск, Василий Иванович решил дать Лжедмитрию и Рожинскому новое сражение.

25 июня 1609 года произошла вторая битва на реке Ходынке, едва не закончившаяся поражением тушинских войск.

На этот раз московская армия вела наступление под прикрытием «гуляй-города». Поляки атаковали это подвижное укрепление и захватили его, перебив находившуюся в деревянной крепости русскую пехоту. Но затем тушинцы подверглись неожиданному удару дворянской конницы, в значительном числе сосредоточившейся на правом фланге. Понеся тяжелые потери, они бежали. От окончательного разгрома Рожинского спас атаман Иван Заруцкий, с несколькими сотнями казаков занявший удобную позицию на реке Химке и залповым огнем остановивший наступление русской конницы [161]. Для окончательной победы не хватило одного, последнего, усилия. Как с горечью отметил автор «Нового летописца», «токо бы не отстоялися московские люди у речки (Химки. – В. В. ), и оне б (тушинцы), и таборы покиня, побежали… Литовские же люди с той поры под Москву въяве не начаша приходити» [162].