Вардан Торосян - Эволюция стиля мышления в исследованиях Вселенной. От древнейших времен до конца ХХ века

Чрезвычайно важно, что при принципиальном противопоставлении истины и мнения, мыслимого и чувственно воспринимаемого, которому предстояло достичь столь блестящего выражения в апориях Зенона, Парменид не мог отрицать, что окружающие нас и предстающие обманчивому восприятию вещи требуют изучения. Поэтому во второй части своей поэмы Парменид делает попытку создать картину мира вещей, которая, составляя не более чем «мнение», все же была бы связана со знанием истины, находилась в соответствии с подлинным бытием. Подчеркивая, что единому бытию должна соответствовать только одна форма, Парменид допускает для описания и объяснения мира явлений две основные формы, оправдывая это тем, что так все же мы совершаем наименьшую ошибку. На основе этих форм, каковыми являются свет и тьма, Парменид развил ряд очень интересных догадок, например, о темной поверхности Луны, которая лишь отражает свет Солнца. Подобного же рода рассуждения привели Парменида к логическому заключению, что единое, неделимое и неизменное бытие необходимо ограниченно и будучи совершенным, имеет форму сферы, каковую следует иметь и Земле. Эти представления оказали исключительное влияние на последующие космологические модели, став в них, но существу, общим местом. Впрочем, последователь Парменида, Мелисс доказывал, что мир может быть вечным, невозникающим и непогибающим только при условии, что его размеры бесконечны 148 148 См.: Асмус В. Ф. Античная философия. М., 1976, с. 57. . Еще более достойно упоминания, что если у Парменида единое соответствует мыслимому понятию, то у Мелисса единое вполне материально (как заполняющее все пространство вещественное начало, в противоположность пустоте).

Уже современник Мелисса и Зенона Элейца, Эмпедокл (ок. 490 – 430) из Акраганта (Агригента), другого южно- италийского города, идет путем, существенно расходящимся с исходными установками Парменида. С одной стороны, как и все послепарменидовские мыслители, Эмпедокл (который к тому же был активным слушателем школы Парменида) находился под большим влиянием его учения о бытии. Вместе с тем, продолжая движение в сфере спекулятивного мышления, Эмпедокл постоянно направлял его на увязание умозрительных построений с окружающим миром явлений. Не побоявшись встать на путь «мнения», Эмпедокл в своих натурфилософских догадках предвосхитил многие важные открытия науки.

Полагая неопровержимыми аргументы Парменида о свойствах истинного бытия, Эмпедокл не мог принять целиком его учение о бытии, так как в этом случае пришлось бы признать иллюзорным воспринимаемый нами мир, который является для него объектом изучения. Другая связанная с этим проблема состоит в том, что единое неделимое бытие, которое, вслед за Парменидом, принимает и Эмпедокл, не может быть рассмотрено как порождающее начало всего сущего, так как для этого ему бы пришлось быть изменчивым, и, таким образом, утратить признаки истинного бытия 149 149 См.: Рожанский И. Д. Развитие естествознания в эпоху античвости, с. 200. . Логика совместного анализа этих проблем приводит к остроумному и замечательно простому решению дилеммы: Эмпедокл, как и «физики» уже следующего поколения, отказывается от требования единственности бытия в пользу нескольких первоначал, каждое из которых обладает признаками подлинного бытия – неизменностью и неделимостью. Известный французский исследователь античности А. Кожев видит в связи с этим главную заслугу Эмпедокла в том, что «он, возможно был первым, кто искал понятийное вечное не вне гераклитовского потока… но в самом этом потоке, открывая в нем вихри картезианского типа» 150 150 Kojeve A. Essays d'une histoire raisonnee de la philosophie paienne. Vol. I. Les presocratatiqs. Paris. 1968, p. 292-293. . Что имеется в виду в последней части оценки А. Кожева, мы поймем, проследив за представлениями, развиваемыми Эмпедоклом в поэме «О природе». У Эмпедокла допущенные им первоначала (огонь, земля, вода, воздух) рассматриваются как компоненты, элементы (хотя он еще не употребляет этого понятия) , образующие фиксируемые чувствами многообразие мира и изменения в нем. Продолжая традицию учения о первоосновах, он привносит в него важные детали, подкрепляемые соответствующей аргументацией. В системе Эмпедокла любые вещи возникают путем соединения всех четырех перечисленных элементов в строго определенных пропорциях (которые он даже пытался установить, противопоставив при этом огонь трем остальным элементам).

Таким образом, мы видим у Эмпедокла своеобразный наивный механицизм. Эмпедокл не обходит даже проблему источника предположенных им разнообразных соединений, и здесь он выступает как один из наиболее блестящих представителей античной диалектики. Причиной любых соединений у него выступает единство двух полярных начал – Любви и Вражды, причем Вражда выступает доминантой этого единства. На основе механизма соединяемых и разъединяемых (в результате постоянной борьбы Любви и Вражды) первоначал Эмпедокл строит свою физику и космогонию, в которой представлены четыре фазы космического цикла. Чрезвычайно характерно, что две из них, на которых имеет место равновесие Любви и Вражды, Эмпедокл считает бесплодными, видя развитие только на стадиях перехода от Вражды к Любви и от Любви к Вражде, с доминирующим значением последней. В период господства Любви все элементы равномерно перемешаны, образуя огромный однородный шар – пребывающий в покое сфэрос, Вражда в этот период вытеснена в периферийные области. Однако это состояние статично, безжизненно, и «когда свершается время», Вражда активизируется, элементы начинают обособляться, соединяясь с себе подобными, и в итоге образуются Звезды, Солнце и Луна, Земля, море,, воздушная толща над ними и т. д. 151 151 См.: Рожанский И. Д. Развитие естествознания в эпоху античности, с. 206 – 207; Рожанский И. Д. Античная наука. М., 1980, с. 53;

Важную роль в космогонии Эмпедокла играет случайность, выступающая у него, без преувеличения, именно как дополнение необходимости – в том смысле, что из многих случайно возникших сочетаний некоторые оказываются настолько удачными, так подходят друг к другу, «как если бы были созданы по заранее продуманному плану, целесообразно», и благодаря этому такие образования сохраняются, «выживают» (последнее выражение мы употребили не случайно, ибо у Эмпедокла этот принцип относится и к живым существам, и как раз в относящихся к ним образах он аргументирует свою точку зрения, предвосхитив концепцию естественного отбора). Подчеркнем, что появление столь «целесообразных» сочетаний ни в коей мере не понимается телеологически, как это видно из комментариев Платона, в которых с явным порицанием говорится, что у Эмпедокла «происхождение всего этого обусловлено исключительно природой и случаем» 152 152 Платон. Полное собрание сочинении в 15-ти томах. ПГ, 1923 – 1929, т. 14, с. 127. , а вовсе не имеет место «через разум… через какое-либо божество или искусство» 153 153 Там же. .