Коллектив авторов - Новые идеи в философии. Сборник номер 15

17. Метафизически относительно бессознательное это то, что только с психической точки зрения для индивидов абсолютно бессознательно, с метафизической же точки зрения, по отношению к абсолютному сознанию абсолютного, оно сознательно (теизм и псевдотеизм). Эта гипотеза в сущности возникает из богословских мотивов. Поскольку она относится к продуктивному сознанию абсолютного, она связана с независимостью (aseitas) и активностью сознания и метафизически утверждает зависимость бессознательного от сознательного, в то время как психологически приходится установить зависимость сознательного от некоего бессознательного. Поскольку же она относится, напротив, к воспринимающему сознанию абсолютного, она принуждена принять его порог за минимум (Фехнер), что противоречит факту повышения порога с повышением ступеней индивидуальности. Если абсолютное сознание будет противопоставлено индивидам, как особая субстанция, то, может быть, она будет смущать их энергическими воздействиями, неизвестными им прямым образом; но бессознательными этих воздействий нельзя назвать ни в каком смысле. Для индивидов они представляют собою нечто чуждое, так же мало их касающееся, как мало содержание индивидуального сознания касается сознания другого индивида; для абсолютного же сознания они сознательны. Если же, напротив, индивиды представляют собою только группы деятельностей абсолютного сознания, то неясно, почему эти сознательно психические деятельности могли в индивиде потерять свою сознательность, вместо того, чтобы войти в индивидуальное сознание в качестве сознательных и помочь ему конституироваться.

18. Абсолютно бессознательная универсальная деятельность. Пока сознание имеет значимость активного, множественность деятельностей кажется исходящей от многих, замкнутых в себе сознаний. Но как только всякая деятельность признана бессознательной, так причинность, а также и целесообразность принуждает видеть в совокупности всех деятельностей универсальное единство с многообразием внутренних расчленений, а в индивидуальной деятельности только одну из деятельностей, являющуюся членом внутри абсолютной деятельности (функциональный монизм). Метафизически бессознательная универсальная деятельность охватывает как деятельности, образующие материю – силы атомов, так и не образующие ее – в узком смысле нематериальные деятельности и их группы, т. е. души. Бессознательной для каждого отдельного индивида, в конце концов, может быть названа только та часть абсолютной деятельности, которая конструирует его как органически психическую индивидуальность. Абсолютная деятельность, как единая целость, может быть названа бессознательной, вопервых, по отношению к совокупности конструированных при ее помощи индивидов и, во-вторых, по отношению к абсолютному субъекту, в противоположность признанного абсолютного сознания.

19. Бессознательный абсолютный дух, или бессознательный абсолютный субъект, или субстанциальный носитель бессознательной абсолютной деятельности. Как только деятельность признается общей универсальной, ее субъект также должен быть признан общим, универсальным. С этим впервые достигается последнее метафизическое значение «бессознательного»: субстанции, в которой все остальное является только ее акциденциями, атрибутами или модусами (субстанциальный или онтологический монизм). Преобразование прилагательного в существительное или субъективация предиката в выражение «бессознательное», получает благодаря этому более чем только грамматическое, но и фактическое значение.

Бессознательный субъект с бессознательной деятельностью является тем тождественным третьим, которого последователи философии тождества в психофизическом параллелизме ищут позади материального явления и явления сознательно психического, оставляя его, однако, совершенно неопределенным, хотя и ясно, что тождественное третье может существовать только тогда, когда оно отличается от обеих форм своего проявления, а следовательно, не является ни материальным, ни сознательно психическим, т. е. когда оно есть нематериальное бессознательное.

Что же касается моего личного положения по отношению к понятию бессознательного, то я издавна заботился об устранении всяких недоразумений, однако, при обилии значений у этого понятия, которое в каждой голове отражается иначе, достигал очень неудовлетворительных результатов. Смешивать неизвестное, непознаваемое, неясное и неотчетливое, незамеченное и сознаваемое без рефлексии с тем, что я разумею под бессознательным, могут только такие читатели, которые находят непонятным или неразумным смысл, влагаемый мною в это слово, и с самым благим намерением желают подставить под него иной, родственный и скольконибудь сносный для них смысл. То, что я объяснил в обстоятельном исследовании всех степеней сознания, сведя видимость таковых к различиям в содержании сознания («Philosophie des Unbewussten», 1. Aufl., S. 362— 371, 10. Aufl. Bd. I. S. 51 —60), при этом осталось, конечно, незамеченным. О не относящихся к «я» недействительных «бессознательных ощущениях» Фехнера и реtites perceptions неуловимо малой степени сознания у Лейбница, я говорил также в начале «Phil. des Unb.», оспаривал их и предостерегал от смешения их с бессознательным (1. Aufl. 519 —23, 396, 15; 10. Aufl. Bd. 1. S. 28— 32, II 89, I 16).

Я постоянно оспаривал признание мертвого лишенным сознания, приписывал ощущение растениям и даже для атомов оставлял сознание открытым (ebd. 1. Aufl. S. 396— 400, 426— 427; 10. Aufl. II, 89 – 94, 122, III 108— 114, 124); поэтому, по-видимому, бесполезно предостерегать от смешения лишенного сознания с бессознательным. Статическому и функциональному физиологически бессознательному я приписал такую меру важности, что к концу шестидесятых годов, при господствовавшей тогда спиритуалистической психологии и философии, я возбудил подозрение в некотором материализме; с другой стороны я предостерегал от смешения необходимого материального условия сознания с достаточной причиной последнего, и условия сознательной духовной деятельности с условием бессознательной (ebd. 1. Aufl. 334 – 341; 10. Aufl. II 18 —25). Но я всегда только в косвенном смысле давал место физиологически бессознательному в бессознательном, а именно, утверждал, что, функционируя, оно дает нечто, психически относительно бессознательное. Индивидуальное сознание, свободное от тела, я постоянно опровергал, так же, как абсолютное сознание (ebd. 1. Aufl. 341 – 344, 463— 464; 10. Aufl. II 25— 28, 468, 175—201, 486— 510) и тем самым оспаривал, что абсолютно бессознательная психическая деятельность может, однако, снова быть сознательной для трансцендентального или абсолютного сознания и, благодаря этому, с метафизической точки зрения, унизиться до только относительно бессознательной. Гипостазированная возможность восприятия стала мне известной только позже, после чего я решительно ее и оспаривал («Das Grundproblem der Erkenntnistheorie». S. 69—71).