Галина Исенбаева - Основы теории построения концептуального научного объекта «язык». Внешние и внутренние основания

Хотя имелось и имеется огромное разнообразие теоретикопознавательных стратегий, а также частных гносеологических языков и методов [118, c. 248], существование вечных, в полном смысле слова, стержневых проблем обеспечивает единство гносеологического знания в историческом времени и в интеллектуальном пространстве современной культуры.

Философское общение между представителями различных философских школ и направлений возможно только потому, что имеется общее теоретикопознавательное ядро, которое составляют вечные и всеобщие вопросы. К ним относят такие проблемы: какова природа знания? какими путями сознание человека добывает и проверяет знание об объекте? что такое сознание человека, его генезис и структура? как взаимодействуют различные виды знания, в чем причины их дифференциации и есть ли перспективы их синтеза? и др. [118, c. 245].

Согласно современным научным представлениям философское учение о знании мыслится как жизненно необходимое ученым частных научных дисциплин [182; 66; 1; 118, с. 242; 173].

Такой подход объясняется тем, что в самом общем и абстрактном виде теория познания трактуется как философское учение о знании и закономерностях познавательной деятельности человека. Она являет себя как учение о всеобщем в познавательных взаимоотношениях субъекта и объекта [182; 118, с. 233, 242]. Теория познания образует своеобразное посредствующее звено между онтологией и общей аксиологией. Ее интересует взаимодействие познающего субъекта и познаваемого объекта. В отличие от онтологии, которая ищет закономерности самого бытия, и общей аксиологии, которую интересует его ценностное человеческое измерение. Таким образом, общая методология гносеологического исследования должна быть ориентирована на выявление того, как приобретается знание об объекте, его бытии и как они соотносятся между собой. Отсюда вытекает возможность сформулировать ряд требований к частнопредметным когнитивным исследованиям, осуществляемым на различных уровнях познания – метауровне, общенаучном, частнопредметном. Наиболее важное заключается в том, что любая конкретная когнитивная наука должна основываться на всеобщих метафизических предпосылках в виде базовых теоретико-познавательных категорий «истина», «познание», «чувственное», «рациональное» и т. д. Во-вторых, только философия может обеспечить рациональный диалог между различными науками, изучающими познавательный процесс, и тем самым выполнить важнейшую интегративную функцию в условиях специализации и дифференциации современного научного знания благодаря своему всеобщему категориальному гносеологическому языку. В-третьих, все конкретные науки рассматривают познавательный процесс под определенными, строго фиксированными углами зрения, они «рассекают» единый объект в разных проблемных плоскостях, и только философская гносеология способна дать целостное понимание познавательного процесса и выступить в роли их методологического и мировоззренческого фундамента.

Основными ходами теоретико-познавательной мысли в философии называют негативистские (или «пессимистические»: скептицизм, агностицизм) и конструктивные (или «оптимистические»: «реалистические»: наивного реализма, натуралистические, праксеологические; «платонические», «имманентистские», «трансцендентализм») стратегии, и основанием для их отнесения к тем или иным служит решение вопроса о происхождении и сущности знания [118, c. 250-278].

Современная гносеологическая ситуация предстает крайне неоднозначной и определяется рядом тенденций, отражающих как противоречивость и даже кризисность культурной ситуации, так и радикальные перемены в философских умонастроениях. Проблема сознания оказывается центральной в современной культуре. Наметившийся онтологический поворот в современной философии подчеркивает важность гносеологии – ведь бытие сознания есть прежде всего бытие знания.

К конкретной реализации философской наукой проблематики научного познания относятся современные концепции социальной теории познания, креативной онтологии знания, исторической эпистемологии, использующей для реконструкции истории познания междисциплинарный метод case studies. Философская наука приходит к необходимости осмысления таких феноменов, как текст, контекст и дискурс. По мнению философов, лингвистический поворот в философии и гуманитарных науках в целом до сих пор не закончился. Одно из его следствий для философии состоит в том, что отныне осмысление фактов и методов лингвистики на постоянной основе включается в предмет теории познания и философии науки, а также и в другие философские дисциплины. Лингвистика стала для философии одним из коммуникативных партнеров наряду с психологией, этнографией, историей культуры, когнитивными науками, и плодотворность этого междисциплинарного взаимодействия носит двусторонний характер.

Философское знание обращается к синтезу данных и достижений других наук путем метода конструктивного переноса ряда новых концептов – «познавательная установка», «местность», «предельный опыт» и др. [197, c. 67].

В философском знании отмечается, что такая фундаментальная область, как эпистемология, переживает не самые легкие времена. Дальнейшее ее развитие невозможно без взаимодействия с науками, имеющими непосредственное отношение к информационным технологиям, компьютерным и когнитивным наукам. Отличие традиционной гносеологии от теорий знания, связанных с компьютерной революцией, состоит в том, что первая концентрируется на процедуре, дескрипции, обращаясь к высказываниям и правилам для получения знания, тогда как «компьютерная» теория познания делает центром своего внимания регуляцию, обращается к нормативным предложениям, использует знания для продуцирования правил. Сегодня разрабатывать теорию знания и познавательной деятельности классическими приемами и средствами недостаточно и не всегда возможно, изменяется инструментарий эпистемолога, требования к его профессиональной подготовке.

Философия становится дисциплиной, сопричастной когнитивной науке, экспериментальной деятельности, осуществляемой, в частности, при разработке программ искусственного интеллекта (ИИ). Выяснилось, что именно в этой сфере возможна проверка самых тонких и абстрактных гипотез о природе человеческого разума [115, c. 49]. Таким образом, эпистемология впервые за всю историю получает прямой выход в сферу конструктивной инженерной и технологической деятельности [115, c. 50].

В ракурсе нашей проблематики особое значение приобретает развитие философского представления о необходимости обогащения философского принципа научной рациональности. Если основу рациональности человеческой деятельности в целом диалектический материализм усматривает в ее целеполагающем характере, в детерминированности этой деятельности идеальными моделями предполагаемого результата [1, c. 208-209], то в современных условиях на передний план выдвигается (как было уже отмечено во Введении) «необходимость «расшатать» бинарное мышление, привычное мышление в оппозициях. Возможные пути реализации принципа усматриваются в приемах тернарного мышления, когда равноправны не два, а три начала, или системность, гармонизация, дополнительность, одновременность вместо оппозиции, герменевтический круг, или «круговая методология» и другие [115, c. 48].