Кирилл Люков - Валерий Брюсов. Художник на рубеже

Тем не менее, никакие честолюбивые замыслы не должны были причинять ущерб творчеству. «Чем я горжусь, – писал Брюсов, – так это следующим: никогда не позволял я оставить в стихах то, что – как я знал – нравится другим, но что не нравится мне» 27 27 Брюсов В. «Дневники (1891—1910)», М., изд. Сабашниковых, 1927, запись 16 сентября 1894 г., с. 19. . «Он любил литературу, только её. Самого себя – тоже только во имя её» 28 28 Ходасевич В. Ф. «Брюсов» – Брюсов В. «Голос часов», М., «Центр-100», 1997, с. 350. . И сам мир, в котором он жил, был миром книг и фантазий; не раз среди его стихов можно найти подобные строки:

Неудивительно поэтому, что изображая своих драматургических героев, Брюсов очень часто будет опираться на литературные реминисценции и ассоциации. Однако не только литературная основа сформирует характеры героев Брюсова, значительной их составляющей станет автобиографизм.

Брюсов, особенно в юности, обладал чрезвычайно завышенной самооценкой. Так, в 1894 году Брюсов полагал, что он «один в целом мире идиотов. Миропольские! Иванов [ имеется в виду „музыкант – символист“ Алексей Иванович Иванов – К. Л. ] и Емельянов-Коханский. Дураки – бездарности! Поэты – хахаха! Символисты – хахаха!» 30 30 Письмо Брюсова А. Добролюбову от 14 или 15 сентября 1894 г., цитируется по: «Литературное наследство», т. 98 («В. Брюсов и его корреспонденты»), кн. 1, М., «Наука», 1991, с. 632. Показателен случай, описанный Брюсовым в письме к знакомой, где он рассказывает, впрочем не без иронии, о том, как вмешался в уличный скандал, когда хозяин ресторана обидел какого-то официанта: «Пришёл околоточный и прямо его [ официанта – К. Л. ] кулаком в затылок (…) Какие-то кадеты вмешались. Околоточный и их за шиворот (…) Вмешался я (…) Толпа стала галдеть: „Драться не позволено!“ Околоточный закричал: „Что это? Бунт? восстание?“ Я говорю: „Революция“. Он на меня: „Ты кто такой?“ Я ему: „А ты кто такой?“ Он мне: „Я представитель государя“. Я ему: „А я представитель господа бога“. Он мне: „Так пожалуйте в участок“. Я ему: „С удовольствием“ (…)». 31 31 Письмо Брюсова А. А. Шестёркиной от 8 июля 1901, цитируется по: «Литературное наследство», т. 85 («Валерий Брюсов»), М., «Наука», 1976, с. 645.

Подобное эгоцентричное восприятие себя в качестве «гласа божьего» было присуще и героям первых пьес Брюсова. Подчёркнуто ироническое отношение автора к ним сменяется от пьесы к пьесе более углублённой разработкой характеров и типов «новых поэтов» и более внимательным и увлечённым отношением к самому искусству fin du siècle (конца века, фр.).

Герой небольшой пьески «Дачные страсти» – декадентствующий поэт Финдесьеклев – во многом автобиографичен. Это начинающий амбициозный поэт, «жертва своего гения» 32 32 Брюсов В. «Дачные страсти» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 227. , выражающий в своих стихах все «муки своей мысли и грёзы своей души» 33 33 Брюсов В. «Дачные страсти» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 226. . Да и описанная ситуация – сразу две девушки, сёстры Мэри и Таля в поисках выгодного замужества признаются молодому поэту Финдесьеклеву в любви, а герой, испытывая необходимость в чувстве вдохновляющей влюблённости, влюбляется в обеих – взята из жизни самого Брюсова. Её начало описано Брюсовым в дневнике: «Кстати о Варе. Больше я не сомневаюсь: любовь, любовь! Сначала я был поражён её поведением ко мне. Садится со мной рядом, первая заговаривает. Потом сообразил: она кокетничает – раз. Её убеждают, что я выгодный жених – два. Она… Она… ей… чуть-чуть нравлюсь я – три! Браво! Браво! Вперёд! Есть надежда, я счастлив» 34 34 Брюсов В. «Дневники (1891—1910)», М., изд. Сабашниковых, 1927, запись 12 августа 1892 г., с. 7. . Позже Брюсов признавался: «в сущности, мне было всё равно, в кого ни быть влюблённым – мне просто нужен был чей-нибудь образ, чтобы писать к нему стихи и мечтать о нём» 35 35 Брюсов В. «Из моей жизни», М., 1927, с. 84. Подобное заявление делает и герой Брюсова: «Увы, я бы любил тебя, если бы моей истерзанной душе была доступна любовь. Но мои чувства слишком извращены для этого» 36 36 Брюсов В. «Дачные страсти» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 227. . В этих словах заметна насмешка над представителем нового течения, которого «только возвышенное может касаться (…) своим крылом» 37 37 Брюсов В. «Дачные страсти» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 229. , может быть даже автоирония.

«Дачные страсти» были опубликованы впервые лишь в 1939 г. в журнале «Звезда». Публикатор пьесы Вл. Боцяновский отмечает множество автобиографических черт, которыми Брюсов наделил Финдесьеклева, например, – «Брюсов пишет поэму «Демон» и сочинение о типах демона в литературе», и «героем Финдесьеклева является Люцифер» 38 38 Боцяновский Вл. «Неизданная пьеса Брюсова» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 234. ; Финдесьеклев цитирует стихотворение «Одиночество» К. Фофанова:

которого Брюсов очень любил, и в начале 1890-х гг. «собирал где мог рассеянные по журналам и сборникам стихи Фофанова» 40 40 Боцяновский Вл. «Неизданная пьеса Брюсова» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 234. Боцяновский приводит высказывание Брюсова об отношении к Фофанову по книге Брюсова «Из моей жизни» (М., 1927, с. 76). ; а также говорит словами самого Брюсова, которые тот записал в своём дневнике на странице 14:

На этом основании Боцяновский полагает, что «центральная фигура пьесы (…) по существу – alter ego молодого Брюсова» 42 42 Боцяновский Вл. «Неизданная пьеса Брюсова» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 233. , что «Брюсов не иронизирует над Финдесьеклевым, он сам был таким» 43 43 Боцяновский Вл. «Неизданная пьеса Брюсова» – «Звезда», Л., 1939, кн. 10—11, с. 235. . С этим трудно согласится, ведь уже сама комически-гротескная фамилия начинающего поэта никак не выдаёт серьёзного к нему отношения автора.

Авторская ирония определяет весь настрой «Дачных страстей». В юмористических красках Брюсов описывает не только любовные томления героев, но и творчество молодого поэта: