Каримжан Шaкиров - Судебнaя экспертология: проблемы и решения (от теории – к прaктике)

По мнению Р. С. Белкина, специалист – это сведущее лицо, привлекаемое следователем (судом) для участия в следственных (судебных) действиях для содействия в собирании, исследовании, оценке и использовании доказательств 32 32 См.: Белкин Р. С. Криминалистическая энциклопедия. – М.: Изд-во БЕК, 1997. С. 217. .

Авторы Криминалистической энциклопедии характеризуют специалиста как «лицо, обладающее специальными знаниями и навыками, привлекаемое лицом, производящим дознание, следователем, судом или судьей для участия в следственных (судебных) действиях с целью оказания содействия в собирании, исследовании и оценке доказательств, а также осуществления справочно-консультативной деятельности» 33 33 Специалист // Криминалистическая энцикл. – Алматы: Казахстан, 1995. – С. 131-132. .

О.Д. Ким, в свою очередь, определяет специалиста как «сведущее лицо, обладающее необходимыми специальными познаниями, достаточными для дачи консультаций и справок работникам органов предварительного расследования и суда, а также оказания им содействия в обнаружении, фиксации, изъятии, сохранении, исследовании доказательств и в оценке их относимости» 34 34 Ким О. Д. Проблемы и пути совершенствования расследования дорожно-транспортных происшествий на основе научных знаний: дис. … д-ра юрид. наук. – Бишкек, 1998. – С. 61. .

Столь подробное освещение существующих определений понятия «специалист» нам понадобилось для констатации расхождения в позициях ученых, имеющего, на наш взгляд, принципиальное значение. В первом случае, как нетрудно заметить, авторы сводят функции специалиста к обнаружению, собиранию, изъятию и фиксации доказательств. Во втором мы видим наличие, наряду с приведенными, функции исследования и оценки доказательств, а также возможность осуществления справочно-консультативной деятельности.

В связи с изложенным возникают естественные вопросы: насколько жестко с точки зрения процессуального закона «привязана» деятельность специалиста к участию в следственных (судебных) действиях и какова степень самостоятельности специалиста при осуществлении собственных функций, если таковая признается изначально? Ответы на эти вопросы дают возможность в определенной мере глубже уяснить процессуальный статус специальных знаний специалиста и, соответственно, вести речь об их разграничении со специальными научными знаниями, которыми наделяется судебный эксперт.

В литературе известна позиция, заключающаяся в том, что «деятельность специалиста является составной частью следственного действия, фактически одним из процессуальных и тактических средств его проведения» 35 35 Мельникова Э. Б. Участие специалистов в следственных действиях. – М., 1964. – С. 23. .

Комментируя эту позицию, В.К. Лисиченко и В.В. Циркаль пишут: «Анализ обязанностей специалиста приводит к выводу о том, что при участии в следственном действии его роль заключается в оказании следователю квалифицированной профессиональной помощи в форме конкретных рекомендаций, применения научно-технических средств, методов и приемов для обнаружения, закрепления и изъятия доказательств или дачи пояснений по специальным вопросам, возникающим в ходе осуществляемых совместно со следователем (выделено нами. – К.Ш) действий 36 36 Лисиченко В. К., Циркаль В. В. Использование специальных знаний … – С. 33. .

Именно на таких взглядах в литературе основывался вывод о том, что процессуальной особенностью доказательственной деятельности специалиста является отсутствие в большинстве случаев какого-либо специфически оформленного ее результата.

Она как бы растворяется в доказательственной деятельности следователя и суда и ее результатах; о ней свидетельствуют лишь запись в протоколе следственного действия (судебного заседания) об участии в нем специалиста, его заявления, сделанные при этом, и, наконец, его подпись в протоколе следственного действия 37 37 См.: Арсеньев В. Д., Заблоцкий В. Г. Указ. соч. – С. 72. .

Анализируя ранее действовавшее в Республике Казахстан уголовно-процессуальное законодательство, мы в одной из публикаций, не соглашаясь с тезисом о «растворении» деятельности специалиста в доказательственной деятельности следователя (суда), отмечали, что участие в этой деятельности отнюдь не обезличивает специалиста, а, наоборот, требует в отдельных случаях обязательной фиксации самостоятельно проделанной им работы в протоколе либо официальном документе, приобщаемом к уголовному делу, которые являются источниками доказательств 38 38 Шакиров К.Н. Судебная экспертиза: проблемы теории и практики. – Алматы: Изд-во Аркаим, 2002. – 288 с. .

Последние законодательные новации в сфере уголовного процесса Республики Казахстан (как было показано ранее) позволили закрепить самостоятельный процессуальный уровень специалиста, придав его заключению статус источника доказательств. Казалось бы, что законодателем страны решена важная проблема – на процессуальном уровне разведены позиции привлекаемых в судопроизводство двух уровней сведущих лиц. Означает ли это, что был устранен весь комплекс противоречий, возникавший при анализе и оценке правового статуса специалиста и судебного эксперта и целей их участия в судопроизводстве? На формальном уровне можно ответить да. А вот на содержательном уровне и практике, и теории придется искать ответы на вопросы о критериях дифференциации оценки заключений специалиста и судебного эксперта.

Потребность введения содержательного критерия для разграничения применяемых в судопроизводстве специальных знаний обусловливается несколькими причинами, но главная из них заключается в том, что экспертная практика ранее изобиловала примерами проведения в рамках судебной экспертизы многочисленных простейших исследований, по своему содержанию относящихся к компетенции специалиста. Причиной тому служило то, что судебными органами результаты деятельности специалистов не признавались доказательствами.

В силу этого за пределами правовой регламентации оставался большой комплекс вопросов, решение которых существовавшая практика «перекладывала» на судебную экспертизу, тем самым искажая ее процессуальную и содержательную сущность как исследования, основанного на специальных научных знаниях. Более того, анализ судебной практики создавал впечатление, что она все больше идет по пути передачи на разрешение судебной экспертизы любого вопроса, вызывающего затруднения у работников правоохранительных и судебных органов, не утруждающих себя элементарным изучением действующего законодательства.

Именно поэтому следует признать, что уровень большинства проводимых ранее экспертных исследований по своему содержанию не соответствовал статусу судебной экспертизы как института специальных научных знаний.