Сергей Ивченко - Загадки цинхоны

Подобно другим деревьям, гигантская секвойя имеет еще и целый ряд оригинальных декоративных форм, высоко ценимых в зеленом строительстве: с золотистой, серебристой, голубой и даже пестрой хвоей, а также с узкой, почти колонновидной или плакучей кроной.

На своем долгом веку секвойя претерпела немало изменений; в былые времена она, например, насчитывала до 15 видов, а сейчас их только два: секвойя гигантская, о которой здесь шла речь, и очень близкая к ней, не менее величавая сестра — секвойя вечнозеленая. Ботаники их различают лишь по ряду незначительных признаков.

Специалисты многих стран утверждают, что в далекие геологические периоды секвойи росли по всей земле. В настоящее время они сохранились в естественных условиях лишь в Северной Америке, но постепенно возвращаются на утраченные в прошлом позиции.

Хотя на первый взгляд оно и удивительно, но выращиваются эти громадные деревья из легчайших и очень мелких (до 3 миллиметров в диаметре) семян — они содержатся по 150–200 штук в небольших шишечках, немного напоминающих шишки сосны обыкновенной. Усилия наших ученых по акклиматизации секвойи не сразу дали обнадеживающие результаты. Только после долголетних экспериментов она стала расти во многих парках Крыма, Кавказа, на юге Средней Азии и в Закарпатье. Установлено, что в наших условиях она может переносить морозы не более 18–20 градусов.

Семена, полученные от наших секвой, всходили плохо, и только после применения искусственного опыления, предложенного советскими мичуринцами, удалось повысить их всхожесть до. 50–60 процентов. Хорошо освоено и вегетативное размножение секвой: черенками или прививками.

Пионерами акклиматизации деревьев-гигантов в нашей стране явились ученые-ботаники из Никитского ботанического сада. Секвойя здесь выращивается с 1850 года. Именно в Никитском саду находится самый старый в Европе экземпляр секвойи гигантской, а во многих парках Южного Крыма и Черноморского побережья Кавказа она стала теперь почти обязательным деревом. Высота отдельных ее экземпляров (в парке села Фрунзенское, в Крыму, в Батумском ботаническом саду на Зеленом Мысе и в других местах) превышает 50 метров.

С образцами секвойи читатель может познакомиться также в Ленинграде, Москве, Минске, Киеве и некоторых других городах СССР. Правда, это пока только оранжерейные растения в ботанических садах. Но советские ученые напряженно работают, чтобы дерево легендарного вождя ирокезов разрослось и на нашей земле могучими, вечнозелеными лесами. У нас есть где разгуляться могучему патриарху растительного мира не только ввысь, а и вширь!

И в лесной семье «не без урода». Однако сразу объявляю, что речь, пойдет не о дереве-людоеде, нередко фигурирующем в старинных легендах и поверьях. (Старательные ботаники тщательно обследовали самые отдаленные и малодоступные уголки нашей планеты и ничего подобного не встретили.) Речь пойдет о пушкинском анчаре.

В свое время об этом дереве широко распространилась слава как о «древе смерти». Пользуясь скудными и преувеличенными сведениями о ядовитом анчаре, Александр Сергеевич Пушкин и написал свое великолепное стихотворение. Однако прошло еще немало времени, прежде чем это растение удалось подвергнуть детальному научному обследованию.

Анчар описан и впервые наречен научным именем — антиарис токсикарин (анчар ядовитый) — ботаником Лешено.

Это высокое красивое дерево растет на островах Малайского архипелага и особенно распространено на острове Ява. Стройный его ствол, у основания которого есть присущие многим тропическим деревьям досковидные корни-подпорки, достигает 40-метровой высоты и несет округлую небольшую крону. Принадлежит «древо смерти» к семейству тутовых и является близким родичем шелковицы.

Конечно, первые исследователи, наслушавшись немало страшных рассказов об этом дереве, были удивлены, завидев птиц, безнаказанно восседавших на ветвях. Со временем выяснилось, что не только ветви, но и другие части анчара вполне безвредны как для животных, так и для человека. Только густой млечный сок, вытекающий в местах повреждений его ствола, действительно обладает ядовитыми свойствами, и туземцы в свое время смазывали им наконечники стрел. Правда, попадая на тело, сок способен только вызвать нарывы на коже, но ухищрения людей, применивших перегонку анчарового сока со спиртом, помогли в некоторой мере оправдать «былую славу» дерева. Так получают сильнейший яд антиарин (от научного названия анчара — «антиарис»).

Но оставим на время «смертоносность» анчара и послушаем ботаников. Они установили, что это растение с мужскими и женскими цветами, причем женские очень напоминают цветы нашего орешника, тогда как мужские будто мелкие грибы-опенки. Плоды у анчара мелкие, продолговато-округлые, зеленоватые. Листья анчара похожи на листья шелковицы, но опадают, как и у всех вечнозеленых деревьев, постепенно. Позже в Индии ботаники обнаружили и родного брата анчара ядовитого — анчара безвредного. Он оказался, между прочим, не только безвредным, но и полезным: из его плодов добывают превосходную карминовую краску, а из луба — грубые волокна, даже… целые мешки. Недаром же местные жители называют его «мешочным деревом»! Способ получения мешков довольно прост: отпиливают нужного размера бревно и, поколотив основательно по коре, легко снимают ее вместе с лубом. Отделив луб от коры, получают готовую «ткань», которую надо только сшить, чтобы вышел прочный и легкий мешок…

Но, разыскивая «подлинное» дерево смерти, мы должны вспомнить еще о двух страшных растениях.

Если вам доведется быть в Сухумском ботаническом саду, вы, конечно, не пройдете с безучастным видом мимо дерева, которое, словно хищный зверь, посажено за железную решетку. Кроме решетки, любознательность подогревает еще и табличка с предостерегающей надписью:

Экскурсовод вам расскажет, что это и есть лаковое дерево из далекой Японии. Из его белого млечного сока в Японии варят знаменитый черный лак, широко известный своими редкими качествами: долговечностью, красотой и стойкостью. Нарядные перистые листья дерева с виду совсем безобидны. В действительности же они сильно ядовитые.