Сергей Ивченко - Загадки цинхоны

Не уступят им и листья сумаха, известного ботаникам под именем токсидендрон радиканс. Его можно встретить в североамериканском отделе Сухумского ботанического сада. Сумах ядовитый лианой вьется там по могучим стволам болотных кипарисов и других деревьев. Гибкие, тонкие стебли-канаты его буквально врезаются в чужие стволы, а тройчатые листья (напоминающие листья фасоли) сплошь покрывают и канаты лиан и могучие штамбы кипарисов. В осенний период листья сумаха особенно привлекательны, расцвечиваясь на редкость красивой гаммой пунцово-оранжевых красок. Но как обманчива привлекательность этих листьев! Будто коварный хищник, поджидают они жертву. Стоит только дотронуться, как уже обеспечено сильное повреждение кожи. Правда, сразу же появляющийся зуд скоро проходит, но через несколько часов возникает слабая припухлость с небольшими очажками сильно лоснящейся кожи. Снова возобновляющийся зуд все возрастает, а затем появляется и острая боль. В следующие дни боль все усиливается, и только срочное вмешательство врачей способно предотвратить тяжелые последствия отравления. Сильное отравление сумахом может закончиться даже смертью. Кстати, у него ядовиты не только листья и стебли, но плоды и даже корни. Вот уж настоящее «дерево смерти».

Наконец, в тропической Америке и на Антильских островах растет еще одно дерево, имеющее отношение к нашей теме. Оно относится к семейству молочайных и зовется благозвучным именем «марцинелла», или, по-латыни, хипомане марцинелла. Вот оно, пожалуй, даже больше сумаха соответствует пушкинскому анчару. Оно способно поражать на расстоянии. Достаточно постоять некоторое время вблизи него и подышать его «ароматом», как неизбежно наступит тяжелое отравление. Кстати, растения с ядовитыми свойствами известны не только среди деревьев, но и среди травянистого племени. Ядовитыми свойствами обладают наши чудесные ландыши, листья и стебли томатов, табака… Яд, извлекаемый из растений, часто служил целям мрачным и страшным:

Теперь же растительные яды (строфантин, кураре и другие) используют в медицине. Строфантин лечит сердце, а кураре помогает при операциях на сердце и легких.

Многие наши города запоминаются не только своими архитектурными особенностями, но и присущим только им характером зеленого убранства. Улицы и парки Тбилиси, например, трудно представить себе без красавцев кедров, Днепропетровск — без душистых акаций, а древнюю «мать городов русских» Киев — без каштанов. И хоть на улицах Киева можно насчитать более 200 видов древесных растений, его «живым цветущим лицом» являются, конечно же, каштаны. И не какие-нибудь, а киевские! Ни один житель этого прекрасного города не скажет «киевские тополя, киевские акации или клены», а вот каштаны вам сразу назовут киевскими. Даже в песнях их так величают.

Разве можно вообразить древнюю и в то же время вечно юную столицу Украины без буйного цветения этого на удивление привлекательного дерева, без его густой, приятной тени, которая дает желанную летнюю прохладу, без своеобразных «ежей» — каштанов, устилающих улицы и до краев наполняющих осенью мальчишечьи карманы?

Правда, более прозаически настроенные ботаники не признают такого вида — киевский каштан, и называют его просто (даже несколько странно) — каштан конский, обыкновенный.

Если принять во внимание происхождение и срок первой прописки каштана в Киеве, то, чего греха таить, он здесь не такой уж и старожил. Каштаны вовсе не местные, а иноземные деревья, и, хоть специалисты насчитывают их около 25 видов, все же ни один из них не встречался раньше не только на Киевщине, но и во всем Советском Союзе. Оказывается, родина каштанов — горы Балкан, а в Киеве они появились лишь около 150 лет назад. Согласитесь, что они младенцы по сравнению, например, с липой у Десятинной церкви, о которой мы уже говорили, или с многовековыми дубами-исполинами на окраинах Киева — Конче-Заспе, Ирпене, Голосеево!

История сохранила весьма курьезный факт, связанный с одной из первых попыток произвести массовые посадки каштанов в Киеве. Весной 1842 года в городе ожидался приезд Николая I. Желая достойно встретить его, генерал-губернатор Бибиков приказал в честь коронованного гостя проложить новую улицу (нынешний бульвар Т. Г. Шевченко) и обсадить его необычными для Киева того времени деревьями — каштанами. Пригнали солдат, спешно выполнили все предусмотренные работы, своевременно посадили деревца по обеим сторонам проспекта, протянувшегося в длину на несколько километров. А в ночь накануне приезда царя все каштаны столь же поспешно выкопали и выбросили. Оказывается, гонец, специально направленный в Житомир, где находился тогда Николай, привез известие, что во время рапорта о приготовлениях в Киеве к его приезду у восседавшего на лошади монарха появилась гримаса недовольства (злые языки говорят, что в это время его величество укусил слепень). Гонцу показалось, что как раз в тот момент, когда речь шла о каштанах. Этого было вполне достаточно, чтобы встревоженный губернатор дал отбой. Так и не довелось тогда каштанам украсить новопроложенную киевскую улицу. В течение одной ночи измученные работой солдаты заменили их тополями. Лишь на стометровой аллее киевского ботанического сада удалось сохранить известное количество «отверженных» деревьев. Некоторую часть забракованных растений спасли садоводы-любители, унесшие их в свои усадьбы. Как раз эти «несчастливые» деревья и стали пионерами, обеспечившими впоследствии широкое распространение каштанов в Киеве. На главной аллее Ботанического сада Киевского университета и теперь еще растут свидетели того печального для их собратьев случая.

Из года в год каштаны стали появляться все в большем количестве не только в Киеве, но и в других городах юга России, где им благоприятствовали климатические условия.

Теперь в Киеве можно любоваться не только морем каштановых цветов, но еще почти десятком декоративных форм каштана конского. Среди них оригинальны своими шаровидными, пирамидальными и колонновидными кронами деревья не только с белыми, но и желтыми, палевыми, розовыми и даже красными цветами, а также пестролистные и золотолистные. Настоящее царство каштанов.

А кто из киевлян или приезжих не любовался великолепным каштаном Ушинского, распростершим могучую крону над могилой выдающегося русского педагога в старинном Выдубецком заповеднике на окраине Киева? Рассказывают, что это дерево было посажено по завету Константина Дмитриевича в год его похорон (в 1871 году). Сотнями и тысячами свечек-цветов вспыхивает ежегодно это своеобразное дерево-канделябр, как бы славя память великого друга и наставника детей.