Мэри Роуч - Обратная сторона космонавтики

Аарон пытается в это время размять немного ноги, вытягивая их то в стороны, то сводя снова вместе. Как и большинство других испытуемых, он согласился на эксперимент из-за денег. Пожалуй, эти палаты — своего рода тюремные камеры для нынешних должников, которые приходят сюда добровольно, ведь здесь можно не только заработать $17 тысяч, но и сэкономить на ежедневных расходах. На протяжении трех месяцев можно не тратить деньги на квартиру, еду, бензин и прочие нужды. Также это хорошая возможность избавиться от плохих привычек. (Правда, не от всех: почтовые службы постоянно доставляют к зданию лаборатории горы коробок с интернет-покупками испытуемых.)

Тим получил экономическое образование, но у него не было денег, чтобы начать собственное дело. Тогда он отправился буддийский монастырь Випассана, чтобы обдумать свое будущее, и еще потому, что там бесплатно кормили. Глубоко покопавшись в себе и съев достаточно риса, он решил стать актером. Следующие четыре года он был действительно «голодным художником», а затем узнал о том, что проходит набор добровольцев для серии исследований при ИОМП. После монастыря Тим присоединился к труппе Нового хэмпширского театра, которая ставила детскую версию «Макбета» (от одной мысли о которой меня тут же бросило в дрожь). Ну, а сейчас он решил принять участие в новой серии исследований и вновь поразмышлять над своей жизнью. Теперь он выбирает между карьерой в полиции Хьюстона, открытием прачечной, академией подготовки офицеров ВМФ, ландшафтным бизнесом или тем, чтобы стать лектором-мотиватором, ведь сейчас он находится, по его собственным словам, на стадии «кризиса четверти жизни».

По утверждению менеджера ИОМП Джо Нейгута, 30 % людей, желающих принять участие в подобных экспериментах, заявляют, что делают это не столько из-за денег, сколько из-за желания приобщиться к космическим исследованиям. Как сказал Леон, «часто я представляю, что прохожу подготовку и скоро стану настоящим астронавтом». И главное, это действительно помогает справляться со всеми неудобствами эксперимента. Зная это, организаторы исследований просят астронавтов раздать участникам экспериментов несколько своих фотографий с написанными на них словами благодарности. Время от времени астронавты заходят в эти палаты и лично вручают им свои фото. Аарона тоже навещал один из них, но его имени он, к сожалению, не запомнил. А Тим получил фотографию Пегги Уитсон с автографом (настоящего БАМФ-астронавта, [69] Мне пришлось заглянуть в Интернет, чтобы узнать, что значит «БАМФ». Google предложил мне варианты довольно неприличной аббревиатуры и ни одного со словом «ассоциация» или «товарищество». как он говорит о ней).

Тим возвращается из кухни. Еды для меня не осталось, но я успокаиваю его, говоря, что не сильно из-за этого расстроилась.

«Я ничего не пропустил?» — с интересом спрашивает он.

«Ну, я слегка подвинулся влево», — отвечает ему Аарон.

Самым высоким человеком в Центре космических исследований им. Джонсона является Джон Чарльз. Его рост — ровно два метра. Уже в десять лет он знал, что хочет быть астронавтом. Но его скелет, словно догадываясь, что его ждет в космосе, свел на нет мечты мальчика, когда перерос допустимую норму. Тогда Чарльз получил докторскую степень по физиологии и начал работать в НАСА. Сейчас его задача — сделать все возможное, чтобы защитить тела и кости астронавтов от всевозможных негативных последствий пребывания в космосе.

Как-то мы с Чарльзом разговаривали в зале для встреч здания службы по связям с общественностью при Центре космических исследований им. Джонсона. В углу зала тихо сидела «дуэнья», словно наблюдая за тем, чтобы мы с Чарльзом не бросились друг другу в объятья, несмотря на действующие здесь строгие ограничения. Присутствие Чарльза, по всей видимости, взбудоражило служащих офиса. Все знают, что он говорит прямо все, что думает, и занимает довольно значительную должность, чтобы не волноваться о последствиях того, что было сказано.

На Земле, выполняя те или иные физические упражнения, мы опираемся на скелет. В невесомости же человек должен сам создавать для себя опору. Один из самых сложных и дорогостоящих способов сделать это — оборудовать на космической станции крутящуюся камеру, огромную, пригодную для жилья центрифугу, которая, вращаясь, отталкивает астронавтов от центра и создает таким образом искусственную тяжесть. (В фильме «Космическая одиссея» Кир Далли бегает по кругу, имитируя центрифугу.) Довольно интересной и не столь дорогостоящей альтернативой первому способу может быть использование беговой дорожки, к которой астронавт механически притянут. Широкий ремень, упругие шнуры, много ругательств и растертая кожа — вот и все атрибуты этой имитации, которая, как оказывается, не так уж и эффективна. Физиолог Том Лэнг утверждает, что сила тяги ремня у этого приспособления составляет лишь около 70 % веса астронавта, что незначительно уменьшает потерю костной массы — и при этом может повредить космическую станцию. Шаги астронавта, — если темп его бега входит в резонанс с собственными колебаниями станции, — создают в некоторых местах большое напряжение и могут сократить жизнь всей конструкции. Поэтому астронавтов учат бегать с определенным числом шагов в минуту.

До сих пор, правда, так и не понятно, насколько эффективны все эти упражнения. «Пожалуй, в космосе физические упражнения все же нужны, — говорит Чарльз, — но насколько, мы не знаем. Просто мы никогда не проводили экспериментов по этому поводу». Никто не хочет подвергать контрольную группу риску потери костной массы, которая может последовать в случае полного отказа от выполнения физических упражнений в космосе. «Конечно, если бы у нас были сотни астронавтов, которые выполняли бы всевозможные упражнения с различной интенсивностью, мы смогли бы разбить их на группы и сделать необходимые выводы. Но суть в том, что у нас нет такого количества астронавтов. К примеру, у нас есть человек, который тренируется на велосипеде, но не бегает по дорожке, а другой использует и велосипед, и дорожку; потом оказывается что первый из них — это сорокалетняя женщина, а другой — шестидесятилетний мужчина. Так что все, что мы можем пока предложить, — это усреднение по группе. Но это усреднение, опять же, не предоставляет нам всей необходимой информации, а значит, мы не можем защитить астронавтов так, как нам бы того хотелось». По данным Лэнга, после шестимесячного полета астронавты возвращаются на Землю с потерей костной массы в 15–20 %.

А недавно Галвестонский медицинский университет проводил исследования вибрации как средства предотвращения данной проблемы. Испытуемых эластичными веревками прикрепляли к кровати с вибрирующей пластиной. Подобный механизм часто можно увидеть в рекламе, где вам предлагают крепкие кости и мышцы, избавление от лишнего жира и плоский животик «по очень скромной цене». Я была очень удивлена, когда увидела, что медики тоже используют его в своих исследованиях. Не меньше моего был удивлен и Джон Чарльз. Когда я спросила его, могут ли вибраторы помочь избежать потери костной массы, он ответил мне, что они эту затею уже давно оставили. В документе с разрешением на использование вибромашины значится, что у исследователя есть с нею «связь»: как-никак он участвовал в ее разработке.