Мэри Роуч - Обратная сторона космонавтики

Картер тоже был удивлен, когда услышал об исследованиях с вибрационной установкой. Он сказал, что, когда подобные эксперименты проводились с участием животных, ученые получили один-единственный положительный результат: вибрации ускоряют сращивание переломов. «Но даже у животных с небольшим скелетом значительных изменений в костной массе так и не произошло», — добавляет он.

Вибрирование, как оказалось, имеет давние псевдолечебные традиции. Медицинские издания 1905–1915 годов просто пестрели рассказами о чудесных свойствах вибромассажа. Слабое сердце, блуждающие почки, спазмы желудка, катаральное воспаление внутреннего уха, глухота, рак, плохое зрение и всевозможные заболевания простаты — от всего обещали излечить все тем же вибромассажем. В 1912 году доктор Кортни В. Шропшир с энтузиазмом писал о том, что «если взять особый, хорошо увлажненный аппликатор для предстательной железы, присоединить его к вибратору и ввести в прямую кишку, можно очистить семенные мешочки от их содержимого». Более того, пациенты Шропшира сами приходили на процедуру по нескольку раз, чтобы закрепить эффект. Вот здесь уже, кажется, как раз и налицо «связь» с вибратором.

Ни Тим, ни Аарон в исследованиях с физическими упражнениями участия не принимали. «То, что я добровольно соглашаюсь на атрофирование своего организма, — пожалуй, самое сложное решение в моей жизни», — говорит Тим. До начала исследований Тим трижды в неделю бегал по 5–8 километров, а сегодня у него есть свой собственный план, как не допустить потери костной массы. «Однажды я слышал историю об одном военнопленном во Вьетнаме, — Тим останавливается, чтобы проглотить немного желе, а его ложка звонко ударяется о стенки стеклянной чашки. — Каждый день он мысленно играл в гольф и даже отточил за это время свои навыки! Так что я могу начать мысленно бегать», — делает вывод Тим, откидываясь на по душку.

На протяжении всего рассказа Аарон молча ел свою обеденную булочку. Но тут он неожиданно поворачивается к нам и добавляет: «А я мысленно выполняю физические упражнения». Еще он говорит, что уже подумывает над тем, чтобы предложить НАСА включить в подготовку к полетам занятия с мастерами йоги или буддийскими монахами, которые помогут астронавтам настроить свой разум на борьбу с последствиями пребывания в невесомости. Я вновь наслаждаюсь картинами, которые рисует мое воображение.

Тут в палату заходит все та же женщина с тележкой и забирает подносы. На стол Тима она ставит стакан. «Вы не допили молоко», — говорит она. Принятие пищи здесь — неотъемлемая часть эксперимента.

Студенты Галвестонского университета тоже принимали участие в исследовании. Их задачей было следить за тем, чтобы испытуемые не прятали еду под матрасы или за потолочные панели (оба варианта случались не раз).

«Нужно съедать все, — говорит Аарон. — Даже если кто-то оставит немного кленового сиропа, его принесут назад и заставят допить».

Пегги Уитсон пришлось пережить худший из сценариев Денниса Картера и Джона Чарльза. По этому сценарию астронавты после нескольких недель, месяцев или даже лет в космосе возвращаются на Землю. В результате длительного пребывания в невесомости их скелету и мышцам нанесены тяжелейшие повреждения. В довершение ко всему им приходится выдержать сильную силу гравитации, сотрясение от аварийного столкновения с землей и попытки вытащить друг друга из-под обломков капсулы. Как мы уже знаем, для Уитсон этот сценарий воплотился в жизнь в 2008 году, когда она с двумя другими астронавтами возвращалась с Международной космической станции. Тогда им пришлось выдержать баллистический спуск в атмосфере и десятикратную перегрузку при приземлении. Искры, выбитые при падении капсулы на землю, стали причиной возгорания травы, а астронавт Ли Со Ён повредила себе спину.

Я разговаривала о том случае с самой Уитсон. [70] Как и все, что делают астронавты, интервью проходит строго по расписанию. Это своего рода маленькие задания, которые тоже нужно выполнять неукоснительно. Мое интервью с Уитсон отменялось и переносилось дважды. И когда долгожданный момент настал, оператор наконец-то связал меня с кабинкой, в которой и должна была сидеть Уитсон. Время шло. «Ответа нет, — ответила мне оператор. — На какое время у вас назначено интервью»? Я ответила: на 00:30. «Значит, вы пришли чуть раньше, — ответили мне снова. — Сейчас только 00:28». В НАСА все делается с такой точностью. По телевизору, например, можно услышать комментарии очередного полета: «Отбой начнется в 1:59 по центральному времени. Пробуждение команды — в 9:58 по центральному времени». Готова поспорить, что здесь без снотворного не обойтись. В день, когда должно было состояться интервью, на линии возникли некоторые проблемы с телефонной связью, и когда я наконец-таки услышала голос Пегги, шесть из моих драгоценных пятнадцати минут уже убежали. Так что практически сразу после нескольких формальных любезностей я перешла к вопросам о пожаре и сломанных костях: «Коммандер, я ваша большая поклонница. Скажите, были ли у вас опасения, что ваши ноги могут просто сломаться, когда вы вынуждены были бежать прочь от разбившейся капсулы»?

«Не-а», — отвечает Уитсон. У нее действительно было о чем волноваться, кроме опасности сломать ноги. Например, как после вынужденной необходимости дышать при восьмикратной силе гравитации удержаться от рвоты в присутствии казахских крестьян, которые работали в поле, куда упала капсула.

Во время своего первого полета на МКС Уитсон делала так много физических упражнений, что ее кости стали даже крепче, чем перед полетом. В целом потери ее костной массы не составили и одного процента. «Я делала так много приседаний, что к концу полета даже заметила, что прибавила в бедрах», [71] Часто можно услышать, что за время полета кости черепа астронавта уплотняются. Я думала, что это результат скопления большого количества жидкостей в верхней части тела и реакции организма на возросшее давление в виде уплотнения окружающих мозг костей (по аналогии с тем, как происходит уплотнение стенок артерий при повышении кровяного давления). «Интересная гипотеза», — ответил мне физиолог НАСА Джон Чарльз, а затем уверенно заявил, что никакого уплотнения черепа в результате пребывания в невесомости не происходит вовсе. Во всяком случае, в буквальном смысле. А вот ухудшение мышления — нередкий результат длительных полетов. Так называемое космическое отупление является прямым результатом «недосыпания, сверхурочных работ и прочих издержек работы астронавтов». — вспоминает Уитсон. Том Лэнг, который занимался изучением астронавтов, работавших на МКС, однако, не столь уверен в эффективности физически упражнений. По его мнению, костная масса астронавтов по возвращении может не сильно отличаться от той, что была у них перед отлетом, но это не значит, что изменений практически не произошло. Все дело в распределении этой самой костной массы. Большинство восстановлений тканей будет проходить в тех частях скелета, которые служат прежде всего для передвижения, а вот другие его части могут остаться достаточно уязвимыми, что и станет причиной серьезных переломов в пенсионном возрасте.