Николай Шмелев - Истоки. Авансы и долги

В западной статистике национальный доход исчисляется не только по отраслям материального производства, но и по таким, которые у нас до сих пор относятся к разряду непроизводственных, не создающих национальный доход (наука, образование, здравоохранение, культура и искусство, бытовое обслуживание, пассажирский транспорт, управление и др.). В наиболее развитых капиталистических странах в этих непроизводственных отраслях занята уже большая часть трудящегося населения, и потому сравнивать с национальным доходом надо все запасы — и в отраслях материального производства, и в непроизводственной сфере. В США, например, в частном секторе экономики отношение запасов к доходу сейчас примерно 30 процентов, то есть запасоемкость нашего материального производства почти в три раза превышает запасоемкость всей американской экономики.

В качестве показателя состояния хозяйственной конъюнктуры на Западе часто используют соотношение «товарно-материальные запасы на момент времени / месячный объем продаж». Это соотношение падает при высокой деловой активности и растет в периоды кризисов и низкой конъюнктуры, когда возникают трудности с реализацией и разбухают запасы готовой продукции. В последние три десятилетия в США данный показатель колебался в довольно узких пределах — 1,4–1,9 для обрабатывающей промышленности, 1,0–1,3 — для оптовой торговли, 1,3–1,5 — для розничной торговли. Если отношение запасов к месячным продажам превышает 1,7 в обрабатывающей промышленности, 1,2 — в оптовой торговле, 1,4 — в розничной торговле, это, как правило, верный признак того, что экономика накануне кризиса или уже переживает его. В 1982 году, когда был достигнут апогей самого тяжелого в послевоенной истории США кризиса, среднее отношение запасов к месячному объему продаж составило в обрабатывающей промышленности — 1,73; в оптовой торговле — 1,24; в розничной — 1,40.

В нашей промышленности в 1985 году отношение запасов к месячному объему производства было равно 2,4, в торговле — 3,6. На нашу экономику, иначе говоря, постоянно давит гигантский груз товарно-материальных запасов, намного превышающий по тяжести тот, который выносит капиталистическое хозяйство в периоды самых разрушительных кризисов перепроизводства.

В розничной торговле США, где практически отсутствует понятие дефицита, собственно товарные запасы (только запасы готовой продукции, без сырья и материалов) лишь ненамного превышают месячный оборот. В нашей розничной торговле товарные запасы превышают квартальный (92 дня) оборот, и все-таки постоянно чего-то «не хватает».

Что, возможно, еще более важно, — в последние 15 лет у нас происходит ускоренное разбухание товарно-материальных запасов. В то время как в США при росте национального дохода на 1 доллар запасы возрастают всего на 20–30 процентов, мы в 70-е — 80-е годы вынуждены оплачивать каждый рубль увеличения национального дохода приростом запасов более чем на рубль, хотя в 1966–1970 годах для этого требовалось только 60 копеек. В итоге на увеличение запасов у нас в 80-е годы уходит почти 6 процентов создаваемого национального дохода, тогда как в США — менее 1 процента.

Характерно также и то, что в США и других западных странах в долгосрочном плане предусматривается тенденция к снижению уровня запасов. В 80-е годы эта тенденция связана с внедрением ряда технических новшеств, в частности, автоматизированных компьютерных систем управления снабжением, в 1972 году японская автомобильная компания «Тойота» впервые применила так называемую систему «канбан», которая затем нашла распространение в промышленности Японии, а с конца 70-х годов — в некоторых машиностроительных фирмах США, Франции, ФРГ и других стран. Смысл этой системы состоит в том, что продукция выпускается мелкими партиями, а запасы практически ликвидируются, ибо компьютер подает нужные детали и узлы точно к началу производственной операции. Мелкосерийность ведет к увеличению затрат на переналадку оборудования, но это с лихвой покрывается экономией, которую дает резкое сокращение объема незавершенного производства и запасов материалов, деталей и компонентов.

Запускаются детали в производство при такой системе в буквальном смысле прямо «с колес»: в Японии сейчас нередки случаи, когда поставщики доставляют продукцию фирме-заказчику три-четыре раза в день. На фирме «Тойота» объем складских запасов рассчитан всего на 1 час работы, тогда как в американской компании «Форд» — на срок до 3 недель. Считается, что в автомобильной промышленности Японии в целом требуется сейчас примерно в десять раз меньше запасов, чем в США, для обеспечения равного объема выпуска.

Можно ли представить при нашей системе снабжения, что запасы материалов и компонентов рассчитаны лишь на несколько часов работы завода? Любой снабженец сочтет, наверное, такой вопрос издевательством и будет прав. Ведь интервалы времени между поставками исчисляются обычно не в часах и не в днях, а в месяцах; запас соответственно тоже должен быть рассчитан на месяцы работы. А сколько подводят поставщики? Короче говоря, чем запас больше, тем лучше: за сверхнормативные запасы могут пожурить или в крайнем случае лишить премии (поскольку прибыль уменьшается на величину штрафов), а если завод остановится, то могут и с должности снять.

Чрезмерные запасы и дефицит — две стороны одной медали При распределении ресурсов строго по лимитам дефицит неизбежен, а в атмосфере всеобщего дефицита, естественно, растут запасы впрок. Сколько уже говорено о том, что невозможно предугадать точно все потребности за полтора-два года вперед, что нельзя для замены каждой перегоревшей лампочки писать заявку в Госснаб. Все равно пишут, потому что за наличный расчет в ближайшем магазине организациям эти лампочки приобретать запрещено. Согласно утвержденным в 1977 году Минторгом и Госбанком правилам продажи товаров рыночного фонда предприятиям, учреждениям, колхозам в порядке мелкого опта, им разрешено приобретать за безналичный расчет безмены, деготь, колесную мазь, оглобли, хомуты, серпы и многие другие «чудеса техники», но почему-то запрещено покупать гвозди, обои, краски и те же электролампочки. За наличный же расчет можно купить в магазине вещь не дороже 5 рублей.

Дело принимает совсем катастрофический оборот, если нужные изделия, детали, запчасти — импортные. Здесь бюрократическая цепочка для большинства предприятий, не имеющих пока прямого выхода на внешний рынок, существенно удлиняется: потребитель должен обратиться в свое министерство, которое затем дает заявки в Госснаб, Госснаб в пределах фондов, определенных Госпланом, делает заказ в Минвнешторге, который, в свою очередь, распределяет эти заказы по специализирующимся на закупке машин внешнеторговым объединениям. Потом — процесс закупки, тоже требующий нескольких месяцев, и при удачном стечении обстоятельств потребитель получает нужную деталь к импортному станку через 2–2,5 года.